Её чудовище - стр. 12
– Можно, – выдохнули мне в висок, – но зачем отказывать себе в маленьком удовольствии?
Ответить на это мне было нечего.
Я стояла на холодном полу, в одной ночной рубашке, прижатая к самому настоящему чудищу, утратив возможность даже просто отвернуться: запутавшиеся в моих волосах пальцы Барона надежно фиксировали голову. А этот улыбался.
– Ты же добрая девочка. Ты хотела мне помочь, – мягко напомнил он, и тусклые отсветы тонкого полумесяца горели в его зрачках.
– Ошибку свою осознала и во всем раскаялась. Правда! Больше никогда и никому не буду помогать!
Обережное кольцо предостерегающе нагрелось, по ободку скользнула одинокая искра.
Тихий смех был моей наградой за честность.
Барон склонился ко мне, с жутковатым голодом прижавшись к моим губам. И тут же отпрянул, тихо ахнув.
– Это еще что такое было? – возмутился он, но я, чувствовавшая только теплое дыхание и легкое прикосновение к своим губам, точно не могла ему ничего объяснить. Не дождавшись ответа, он выдохнул. – Хорошо, попробуем еще раз.
Я не сопротивлялась, мне и самой было интересно, что случится. Не просто же так он от меня отшатнулся…
Барон повторно склонился ко мне, прижался к губам, дернулся и тут же отстранился. Ругнулся непонятно, попытался еще раз. И его еще раз тряхнуло.
И только тут до меня начало доходить…
– То есть бычья кровь и защитный контур вас не сдерживают, а магия ведьм – очень даже? – задумчиво пробормотала я, и… да, каюсь, голос мой дрожал от едва сдерживаемого ликования.
Улиса уделала самого Полуночного Барона.
– Повтори-ка, – угрожающе потребовал он.
И я, разумеется, промолчала, ругая себя за то, что вообще рот открыла.
– Значит, не хочешь говорить? – Он был раздражен, но не зол, и вместо того, чтобы свернуть мне шею и напиться всплеском посмертной силы, разжал объятия и, теребя кончик моей косы, внимательно смотрел. Просто смотрел, и все.
И пусть выглядело это жутко, но… я вполне могла это терпеть. При ближайшем знакомстве Барон оказался совсем не таким страшным, как о нем говорилось в легендах.
Чудище то еще, конечно, но было в нем что-то неуловимо человеческое…
– Послушай меня, моя строптивая прелесть, все ваши глупые обряды с животной кровью призваны успокоить вас. Меня не собьет со следа и не остановит на пороге размазанная по косяку свиная кровь. И зарытый под порогом палец мертвеца тоже. Но я понимаю ваши попытки защитить себя и принимаю их, а знаешь, чего я никогда не приму? – Он говорил, и с каждым словом голос его становился все глуше, чтобы взорваться тихим, угрожающим рычанием в момент, когда я меньше всего этого ждала: – Что мою собственность попытаются у меня забрать!