Эдит Пиаф. Жизнь, рассказанная ею самой - стр. 13

Отец обращался с ней не совсем как с дочерью, хотя заботился и ценил. Ее мать занималась непонятно чем, этого даже сама Симона не знала. Временами где-то работала, то торговала цветами, то была прислугой, то просто где-то болталась и год за годом плодила детей. Причем, дав жизнь очередной дочери, мамаша не задумывалась, куда потом денется ребенок, ее дело родить, а выживает пусть сам.

Симоне повезло, что в то время у нее был хотя бы формальный отец. Жан Берто, как мог, заботился о всех дочерях своей непутевой супруги, но Симона предпочитала считать своим отцом Луи Гассиона и выступать с ним. Я не ревновала ни тогда, ни сейчас, и даже когда жизнь, а вернее, ее дурь развела нас, не держала на бедолагу обиду.

Гассион подбрасывал свою названую дочь в воздух, гнул, словно та была без костей, сам ходил на больших пальцах, тоже гнулся, а я обходила зрителей с тарелочкой и, передразнивая отца, хриплым голосом убеждала раскошелиться. Публика с удовольствием хохотала и бросала монетки (уже без большого удовольствия).

Симона ревновала меня к отцу, постоянно подчеркивая, что я ничего не умею, что это они с Гассионом зарабатывают деньги, а я только собираю. Меня это задевало мало, но однажды я все-таки схитрила, сказалась больной и не пошла с ними. Сборы оказались заметно меньше. Думаю, Симона ревновала еще и к тому, что отец держал меня при себе, а ее у ее матери. Она обижалась, но мне кажется, что сам Гассион никогда не признавал Симону своей дочерью. Ее мать могла родить ребенка от кого угодно, слишком со многими спала.

Симона говорила, что это потому, что у меня нет матери, а у нее есть. Если честно, то такой матери, как у нее, мне не нужно. Хотя и таких, какие были у меня, тоже…

Отец приноровился давать объявление в газету, что требуется молодая женщина для ухода за девочкой. Этой девочкой, вполне способной ухаживать за кем-то самой, была я. Уход за мной очень быстро и плавно перерастал в любовную связь отца с моей «гувернанткой». Им бы задаться вопросом, откуда у нищего уличного акробата деньги на воспитательницу для дочери, но женщины, очарованные Луи Гассионом, просто не успевали ничего спросить, как давали согласие и становились моими мачехами.

Конечно, не каждый раз женщина у отца появлялась после объявления, но бывало… И, конечно, далеко не все они относились ко мне тепло и ласково. Это зависело не только от выручки, которую я приносила, но и от того, были ли у мачех собственные дети. Если были, то мне приходилось несладко, хотя я никогда не жаловалась отцу. Но однажды поняла, что он привязался к очередной «Изабелле» не на шутку, а та меня вовсе не жаждет видеть каждый день, и решила… бежать!