Единственный человек на земле. Часть 1. Ты – моя причина жить… - стр. 20
– Саша ее знал? – проигнорировав вопрос Валентины, продолжил Игорь.
– Да, она с нами учится. С соседнего курса, финансист.
– Хорошо. Вы сейчас встречаетесь с кем‑нибудь? – Его вопрос явно заставил Валентину занервничать.
– Нет.
– Хорошо. Вы будете не против, если мы вызовем для допроса человека, который сделал этот снимок? – Игорь внимательно наблюдал за реакцией девушки.
– Мишу? Зачем? – уже не скрывая волнения, спросила Валентина.
– Потому что вы мне лжете, – сказал Игорь.
– Я не лгу, неправда! Я просто еще ни в чем не уверена! – тут же попыталась оправдаться девушка.
– Оставьте следователю все известные вам контакты этой девушки Алины и Михаила. Василий Александрович, доставьте их для допроса как можно скорее.
– Но уже восьмой час вечера! – Следователь был явно недоволен, что ему придется задержаться на работе.
– Я знаю, – сказал Игорь и вышел из комнаты.
Ему выделили небольшой кабинет, поставили стол и разрешили в помещении курить, хотя Игорь не курил. Он выглянул в окно. В январе в Иркутске холоднее, чем в Москве, но днем так же солнечно. Осматривая место преступления, Игорю даже пришлось надеть солнцезащитные очки. Отражающийся от белоснежного снега солнечный свет слепил глаза. По утверждению матери, Александра забрали прямо возле его машины, на которой он собирался поехать в университет.
По словам коллег Игоря, сестра Саши – Лиза Лаврова – бьется в истерике, обвиняет во всем отца, уже не раз пыталась свести счеты с жизнью. Игорю хотелось поговорить с ней, но делать этого было нельзя до тех пор, пока в его руках не окажется очевидная версия произошедшего. У Игоря на руках была копия бумаг с допроса Лизы, но у него имелся еще ряд вопросов к ней.
Игорь был уверен, что парень жив. Он чувствовал, любовные дрязги здесь ни при чем. Все гораздо сложнее, чем могло показаться на первый взгляд.
Саша
Приближается время кормления. Бесстыжая луна шарит по каменному полу в камере, заливая своим светом засохшие пятна крови и вчерашнего супа.
Я не свожу взгляда с входной двери. До моей камеры долетают отголоски громких мужских голосов, смеха и пения, несколько раз я слышу свое имя. Болит голова, я измучен бессонницей. Тело дрожит. В легких надрывно и болезненно гуляет воздух, вдыхаемый неразборчиво, вне такта.
Я сижу, обхватив колени, и пытаюсь согреться. Раны на теле покрыты корками, болезненными, грязными, они постоянно чешутся. Я стараюсь сконцентрировать все внимание на двери, но боль не дает мне ни малейшего шанса.
Это третий восход луны, который я вижу сквозь маленькое окошко. Значит, я здесь уже трое суток. И до сих пор жив. Я слаб, избит, голоден, болен, но жив.