Единственная для зверя - стр. 36

Он внимательно на меня посмотрел через плечо и коротко кивнул.

Я не остановился на тех людях, которые участвовали в зверствах на базе. Все это спонсировалось Смиртоном, а желающие облегчить свою участь наемники разболтали много всего интересного. Особенно красноречивым был доктор. Смотрел на меня, ублюдок, оставшимся глазом, и цедил мне информацию…

А теперь это стало моим личным обезболивающем – найти одного за другим. Тех, кто отдавал приказы, а еще тех, в головах которых вообще возникла эта идея… И не забыть тех, кто все это проспонсировал. Обезболивающего хватит надолго.

Я влетела в комнату и захлопнула за собой двери, защелкивая хлипкий замок. Мне все казалось, что Эйдан рядом, на расстоянии шага, и что он не выпустит… Когда осталась в тишине, ошпарило ужасом – а если он специально отпустил меня, чтобы добраться до ребенка?

– Черт, – выдохнула я.

Может, зря я ему наврала? Может, к чужому ребенку он проявит агрессию и не оставит в покое наверняка?

– Что случилось? – послышалось сонное от единственной двери, разделяющей крохотную жилплощадь на две части. В кухне можно было разве что развернуться одному. А диван, стоявший у стены, позволял спать на нем только крючком. Соседка, которая оставалась с ребенком, прошла к диванчику и посмотрела на меня осоловело: – Уже три?

– Да-да, – стянула я кофту. – Можешь идти, спасибо…

– Он успокоился вот только час назад, – устало прокряхтела Соня.

– Мы завтра утром уезжаем, – ошалело осматривалась я, лихорадочно соображая. Может, стоило уехать прямо ночью? Пожалуй, посмотрю поезда до Лэндсбери…

– Уезжаешь? – хрипло изумилась она. – Кристина, что случилось?

– Не повезло с клиентом. – И я опустилась на стул, прикрывая глаза. Сил резко не стало, захотелось упасть. Мне больше не казалось, что медведь гнался за мной. Я чувствовала его рядом, будто сходила с ума. Его руки, губы… шея горела от укусов. И Соня заметила отметины.

– Черт, – потянулась пальцами к вороту блузки. – Кто тебя так?

Я только мотнула головой.

– Бедная…

Мы не были подругами, но за то время, что жили рядом, соседка проявила столько заботы к абсолютно чужому ей человеку, что не всякая мать, наверное, сделала бы столько же.

– Нормально все будет, не первый раз, – посмотрела на нее.

Жизнь Сони не удалась, наверное, еще больше моей. Единственный сын выгнал ее из квартиры, и теперь, будучи немногим за сорок, она выглядела гораздо старше. Работала фельдшером на скорой еще до прошлого года, а теперь, на мое счастье, перешла на полставки с обеда до вечера в приемный покой. И только поэтому у Сони была возможность помогать мне с ребенком.