Единственная для меня - стр. 53

— Вот, эта та самая Соня Ярославская, которую вы искали, — проговорила Князева и показала на меня рукой.

Мужчина обернулся, и я смогла увидеть его лицо. Черты лица были мне смутно знакомы, но понимала, что этого человека я прежде ни разу не видела. Хм, кто он?

— Да, здравствуйте! Это я. Вы хотели со мной поговорить?

— Да, Соня. Можно же на “ты”? — я кивнула. — Мы можно поговорить?

— Да, конечно. Только я не знаю, чем смогу вам помочь. Я не врач, а старшая операционная сестра.

Мы отошли в сторону, чтобы поговорить без лишних ушей.

— Да, я знаю. Но я хотел бы поговорить с вами не об этом. Я отец Егора и муж Вики. Свободин Виктор Петрович.

Что?!

18. Глава 17

Соня

Меня обуял такой шок и неверие, что ни пошевелиться, ни издать хотя бы звук не могу. Я будто фарфоровая статуэтка, что лишена возможности сделать какое-либо движение и неспособна говорить. Во мне даже воздух вдруг катастрофически заканчивается, не могу сделать вдох-выдох.

Я ничего не понимаю. Совершенно. Нахожусь в какой-то прострации.

Но всё же делаю короткий рваный вдох и прищуриваюсь, чтобы в следующую секунду чётко и ясно понять — это действительно отец Егора. Они – отец и сын – очень похожи между собой.

Передо мной будто копия Егора, но в будущем: лицо более взрослое, с отпечатком прожитых лет, на висках – седина.

Они похожи, как две капли воды, только взгляд мужчины какой-то потухший, будто он давно перестал различать яркие краски жизни.

Понимаю, что мне нужно что-то сказать, потому что человек напротив ждёт этого от меня. Но я не могу. Я так шокирована, что не получается.

— Соня, — окликает меня Свободин-старший. — С вами всё в порядке?

— Да. Но скажите… О чём? — всё же произношу своими онемевшими губами. — О чём нам с вами разговаривать? Я не понимаю. Как я вам уже ранее говорила, я не врач, а лишь старшая операционная сестра. И всё. Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать?

И я действительно не понимаю, о чём? Зачем? Почему?

— Я хотел бы поговорить с вами о своей жене, — делает паузу, а потом продолжает, всё время не отводя от меня своего взгляда. — И не только. Мы можем где-нибудь уединиться и поговорить, где нас никто не потревожит?

Я выдыхаю. Вот только получается как-то уж сильно нервно. И в эту секунду начинаю жалеть о том, что вернулась в Россию. В этот проклятый город, из которого бежала, как от огня. Словно он может больно меня ужалить. Да так сильно, что не смогу встать. Впрочем, так оно и случилось.

Лишь когда узнала о том, что под сердцем ношу маленькую, крохотную жизнь, подобно птице Феникс я возродилась из пепла.