Единственная для меня - стр. 38
— Соня! — его ладони сжались на моих руках. Он склонился ко мне, и между нашими лицами осталось всего несколько сантиметров. — Да, у нас всё в прошлом. Но я не хочу, чтобы с тобой что-либо случилось. Пойми это!
— Ты мне никто, Егор Викторович! Никто! Поэтому не имеешь никакого права знать, что происходит в моей жизни. А теперь отпусти меня! — я попыталась вырваться, но куда там. Все мои попытки не увенчались успехом.
Гонщик пристально смотрел мне в глаза. Я задохнулась от многообразия тех эмоций, что бушевали в его глазах. Это была целая буря, грозовой шквал, но мой взгляд тоже метал громы и молнии, поэтому я не смогла понять, что именно сейчас испытывал Егор.
На несколько секунд повисла тишина, а напряжение между нами можно было ножом резать, казалось, что от наших скрестившихся взглядов летели искры. И вдруг он отпустил меня. Я сделала шаг назад – и будто стало легче дышать. Свободней. Но внутри тут же поселилось непонятное чувство, которое сразу же больно ужалило. Я потёрла кулаком над ключицей, пытаясь выровнять дыхание и не смотреть на гонщика.
Он прав. Он абсолютно прав. Всё в прошлом – так он сказал, и от этих слов противно заныло, завозилось где-то под рёбрами дурацкое чувство досады. Но почему же тогда и внутри него всколыхнулись непонятные эмоции, стоило только Вите появиться здесь и сказать про Майкла?..
Я развернулась и, не оборачиваясь больше, направилась к кабинету Глеба Семёновича. Но до тех пор, пока не скрылась, чувствовала на себе пронзительный взгляд гонщика.
Быстро выяснив все и отдав документы, находящиеся в папке, Глебу Семёновичу, направилась прямиком к ресепшену, где напротив стойки на диване сидел тот, кого в последнюю очередь я хотела видеть сегодня. Да, собственно, и вообще. Но выбора у меня так такового нет. Поэтому придётся всё же с мужчиной поговорить и попытаться донести до него всё то, что говорила ранее. Но вот только Майкл меня как будто не слышит. Или же не желает слышать.
— Майкл, привет, — подходя к мужчине, поздоровалась я.
Тот сразу же подорвался с дивана и сделал шаг в мою сторону, протягивая свои руки ко мне. Я же выставила ладони перед собой, как бы говоря – не подходи, не тронь меня. Майкл застопорился, но подчинился моему желанию и не стал приближаться ко мне.
— Привет, малышка, — его голос был елейным, радостным, слащавым, от которого меня тут же передёрнуло.
А от его “малышка”, я чуть лицо не скривила. Сколько просила его меня так не называть, но он даже не слышит меня. А чувствую я себя при этом почему-то как девушка лёгкого поведения. То ли дело, когда Егор меня ласково называл по имени. От этого сразу становилось приятно и так хорошо на душе. А не вот эти всякие зайки, котики, малышки, от которых зубы сводит.