Единственная для меня - стр. 34
— Отпусти, — тихим охрипшим голосом произношу, смотря на чёрную футболку Егора, облегающую каменную грудь мужчины.
— Что?! — не понимает Свободин.
— Отпусти меня! — и следом добавляю: — Пожалуйста!
И сильные крепкие руки соскальзывают с моих предплечий. Но словно нехотя. Медленно. Будто желая ещё на немного задержать это мгновение – его ладони на моей коже.
Набрав побольше воздуха в лёгкие, делаю шаг назад, увеличивая между нами расстояние. А потом ещё и ещё... Дабы быть от него достаточно далеко. Так намного лучше. Даже дышать становится легче. И коленки не так сильно дрожат. Хоть и чувствую всё ещё внутреннюю дрожь. Но и она совсем скоро пройдёт. Уверена в этом.
И в голову проникают его слова о том, что он хочет со мной поговорить. Вздрагиваю и вместе с тем поднимаю на него взгляд, встречаясь вновь с зимней стужей его синих глаз, от которых мороз по коже пробегает. Становится зябко. Холодно.
О чём Свободин со мной хочет поговорить? Он что-то узнал? Или ему рассказала Виктория Викторовна что-то? Призналась во всём?
Эта оглушительная мысль практически выбивает у меня почву из-под ног, и мне едва удаётся стоять прямо, а не упасть к ногам бывшего возлюбленного.
Во рту пустыня Сахара, но я всё же произношу, хоть и не узнаю свой голос:
— О чём ты хочешь со мной поговорить? Что-то с Викторией Викторовной? — мой пульс лихорадочно учащается, и я ещё сильнее вцепляюсь в папку.
Руки Егор прячет в карманы брюк и смотрит на меня.
— Зачем ты заходила к моей матери?
От такого вопроса, слетевшего с его губ, я опешила. Это он сейчас на что намекает? И если это то, о чём я думаю, то мне будто кулаком под дых дали. Хотя нет – в сердце. Пронзили сердце острым ножом, всадив по самую рукоять.
В уголках глаз защипало, но я не дала пролиться предательским слезам, а ровно выстояла. Я будто сжалась внутри, приготовившись отразить атаку, выпуская наружу колючие иголки, как у ежа. В сердце стали пробираться холод и стужа. И я чувствовала, что она вот-вот нагрянет. Настигнет. Заберёт в свои лапы.
Вдохнула. Выдохнула. Незаметно. Чтобы Егор не заметил, как сделал мне больно своими словами. Своими предположениями. И, смотря прямо в глаза, проговорила:
— Я заходила к Виктории Викторовне, чтобы узнать, как её самочувствие. И всего-то. Просто узнать, как она себя чувствует. Или мне это запрещено? Боишься, что я ей что-то сделаю? Тогда прости. Больше такого не повторится. Я больше не потревожу ни тебя, ни твою семью. Это всё? Я ответила на твой вопрос?
Выпускаю иголки наружу.
Смотрю ему прямо в глаза, не отводя своего взгляда. А там ничего. Холод. Хотя нет. Какие-то эмоции проскользнули. Но это произошло настолько быстро, мимолётно, что я не разобрала их.