Единственная для меня - стр. 16
— Доброе утро, мамочка! — сонным голосом пролепетала Поля.
— Доброе утро, моё солнышко! — наклонившись, поцеловала её в макушку. — Вставай, Поля. Нужно идти завтракать и ехать в садик, а маме на работу. Хорошо?
— Хорошо, мамочка! — уже звонко прощебетала дочка, и я, последний раз улыбнувшись, встала с кровати дочери.
Пока малышка умывалась и собиралась, потому что она у нас уже самостоятельная девочка и всё может сделать сама, я приготовила ей завтрак. Поставила на стол и стала ждать Полину.
Мой взгляд упал на дисплей телефона. Мысли вернулись к вчерашнему разговору с подругой. В её словах была доля правды, но она не всё знает, далеко не всё. И не хочу ей рассказывать всё – не потому, что не доверяю, а потому, что не хочу, чтобы кто-либо вмешивался в наши с ним отношения. Чтобы кто-либо говорил о Егоре плохо, потому что это совершенно не так.
А если Марина и Света обо всём узнают, то так оно и будет. А это не так! Несмотря на всё, что произошло, он – лучшее, что было в моей жизни. Свободин подарил мне Полину, и я за это ему благодарна.
Мне нужно позвонить ей и попросить прощения, а также спросить, в силе ли сегодня всё? Сможет ли она забрать Полину до вечера к себе, как согласилась вчера? Если бы я могла, то отказалась бы от операции. Тем более меня не заставляли, а всего лишь попросили. Но отчего-то я не смогла отказаться, не хотела подвести Глеба. И было ещё что-то, что не давало мне сказать «нет»: чувство, словно я должна на ней присутствовать.
Сделав глубокий вдох, набрала номер подруги, которая сняла трубку почти что сразу.
— Привет, Марин.
— Соня, — по ту сторону раздался облегчённый выдох, будто она уже не надеялась, что я позвоню ей. Но она моя лучшая подруга и, несмотря на ссоры, я её очень люблю. — Привет.
— Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее, Белка! — это прозвище я дала ей, когда она приняла предложение Мишки выйти за него. Но и то называла так крайне редко. Лишь тогда, когда мы сильно ругались.
— Это ты меня прости, Сонь! Я не должна была так себя вести и говорить тебе такое. Я знаю, что тебе тоже было больно – видела, как ты любила Егора. И он тебя любил, Сонь!
— Марин, не надо...
Меня снова будто парализовало. Запрокинув голову назад, я прикрыла глаза, слушая, что мне говорит подруга:
— Нет, он правда тебя любил. Конечно, может быть, сейчас не так, но ты бы видела, что тогда с ним происходило... Знаю, что тебе тоже не лучше было, а даже хуже...
— Марин, — перебиваю её. — Он счастлив, и это главное.
По ту сторону слышу грустный вздох, но мысль о том, что Свободин – чемпион Европы – счастлив, не делает меня несчастной, я этому даже рада. У него своя жизнь, а у нас своя. Как я и говорила уже. Хватит думать и страдать о нём. Нужно двигаться дальше, а не стоять на месте, живя прошлым и несбыточными мечтами.