Единственная для Буйного - стр. 2
— Пойдём, купим тебе мороженое в другом месте, — прошептала я сухими губами и просто вывела сынишку из очереди за порцией мороженого.
Ильяс захныкал, капризничая. Он постоянно оборачивался на цветной вагончик мороженого и всем своим видом выражал нетерпение и желание получить порцию сладкого, обещанного ему за хорошее поведение.
Возможно, сынишка почувствовал себя обманутым, потому что я не сдержала своё обещание. Но сейчас на кону стояла проблема куда серьёзнее, чем кратковременная обида сынишки.
Я обернулась, искренне желая, чтобы Он отстал.
Однако мужчина следовал за нами по пятам и уверенно сокращал расстояние.
Дадашев Марат, так звали отца моего сына. Кроме того, его называли Буйным за крутой нрав и умение уничтожать противников на ринге, разбрасывая их по углам, словно крошечные песчинки.
Я не могла сказать с уверенностью, какой будет Его реакция, когда Он узнает мой главный секрет…
Я родила от Него сына.
Зачастив ещё быстрее, почти перейдя на бег, я перешла улицу по пешеходной зебре на разрешительный сигнал светофора. Затерявшись среди толпы на другой стороне улицы, я оглянулась в поисках Буйного. Скользнула взглядом по пешеходам, которые перешли дорогу, сосредоточила зрение на тех, кто остановился на другой стороне, ожидая нового зелёного сигнала.
Я осматривалась очень пристально, до болезненной рези в напряжённых глазах.
Однако Буйного нигде не было видно.
Неужели отстал?
Я выдохнула с облегчением и крепче прижала к себе сынишку, которого подняла на руки, чтобы быстрее пересечь пешеходную зебру.
Сын обиженно засопел, отвернулся и начал дрыгать ногами, показывая, что хочет спуститься и идти сам.
Я поставила сына на асфальт, поправила на нём рубашечку и подтянула вверх ослабшие лямки джинсового комбинезона. Ильяс до сих пор был обижен.
Мне было больно и одновременно неловко, что я не могла рассказать Ильясу всего и даже объяснить не получится. С грустью я смахнула с щеки сынишки прилипший зелёный листочек и улыбнулась ему.
— Быстро же ты бегаешь, Тая, — настиг меня со спины хищный, низкий голос.
От звука этого голоса я замерла, и в глубине души туго натянулась вибрирующая струна.
Медленно обернувшись, я снова пересеклась с Ним взглядом и словно утонула в глубоких, опасных водах моря, бушующего ночным штормом.
— Ничего не хочешь мне рассказать? Например, что ты жива!
Грудь мужчины ходила ходуном, словно от сильных эмоций, как будто он задыхался и не мог вдохнуть кислород.
— Ты жива, — хрипло повторил он. — Мало того, ты…
Он опустил взгляд вниз, на моего сынишку и по лицу Буйного прошелся шторм, исказив все черты до единой.