Единожды солгав - стр. 4

В конце концов родные Джо устали и вынуждены были присесть. Но только не Майя. Она осталась стоять, не опуская глаз и приветствуя каждого подошедшего крепким рукопожатием. Тем же, кто порывался в знак сочувствия обнять или поцеловать ее, она твердо, но вежливо, а иногда и не вполне вежливо, давала понять, что это излишне. Даже если за их сочувственными словами не стояло ровным счетом ничего, Майя все равно внимательно их выслушивала, кивала, притворно искренним тоном говорила: «Спасибо, что пришли» – и приветствовала следующего в очереди.

Существуют и другие непреложные правила для тех, кто желает выразить соболезнования родным и близким усопшего. Меньше слов. Чем банальность короче, тем похвальнее, потому что лучше уж оставить что-то невысказанным, нежели наговорить лишнего. Если вам все-таки непременно нужно высказаться, пусть это будет какое-нибудь короткое и хорошее воспоминание, связанное с покойным. А вот чего ни в коем случае делать не стоит, так это следовать примеру тетушки Джо, Эдит. Не надо истерически рыдать и устраивать демонстрацию собственных страданий. Равно как не стоит подходить к безутешной вдове и говорить ей что-то вроде: «Бедная девочка, сначала твоя сестра, а теперь еще и муж».

У Майи на миг потемнело в глазах, когда тетушка Эдит произнесла вслух то, что наверняка было у многих на уме, тем более что ее слова могли услышать стоявшие совсем рядом маленький племянник Майи, Дэниел, и племянница, Алекса, совсем крошка. Кровь застучала у Майи в ушах, и она с неимоверным трудом удержалась, чтобы не вцепиться тетушке Эдит в горло и не вырвать ей голосовые связки.

Вместо этого Майя все тем же притворно-искренним тоном произнесла:

– Спасибо, что пришли.

Шестеро бывших однополчан Майи, включая Шейна, держались чуть поодаль, не сводя с нее бдительных глаз. Так они вели себя всегда, нравилось ей это или нет. Когда они были вместе, у них словно бы автоматически включалась охранная функция. Однополчане не собирались выражать ей соболезнования. Уж на это ума у них хватало. Они были ее молчаливыми часовыми, всегда, и это безмолвное присутствие было для Майи единственным подлинным утешением в этот кошмарный день.

Время от времени Майе казалось, что до нее доносится смех дочери – ее давняя подруга, Эйлин Финн, увела Лили на площадку у начальной школы. Впрочем, возможно, это всего лишь игра воображения. Детский смех в такой обстановке казался одновременно кощунством и торжеством жизни. Майе отчаянно хотелось его услышать и так же отчаянно невыносимо было слышать его.