Единожды присягнув! - стр. 4
Лифт быстро поднял его на нужный этаж и Петр, открыв ключами дверь, вошел в свою квартиру. Через не занавешенные шторами окна пробивался свет уличных фонарей, позволивший ему бегло осмотреть через намеренно оставленные им незакрытыми межкомнатные двери помещение.
«На первый взгляд, вроде, все без изменений, – отметил Петр, снимая шляпу и плащ, – да и мои «закладки» в порядке». «Закладками» были несколько книг, как расставленных на книжной полке в продуманной им последовательности, так и оставленных им на кресле в гостиной и на журнальном столике у телефонного аппарата.
«Может быть, я напрасно страхуюсь? – Петр снял ботинки, всунул ступни ног в привычные домашние кожаные тапки, задернул шторы на окнах и зажег свет в гостиной. – Действительно, кому нужны два генерала в отставке: я и Федор? Но мы-то не простые генералы… генералы, прошлая служебная деятельность которых, долго еще будет известна лишь нескольким посвященным… И потом, мои обращения на «верх», почему не допустить, что я с Федором можем что-то задумать? Я бы, раньше не только допустил, но и постарался проверить это допущение. Вот, и теперь могут… Могут! Значит… значит надо быть внимательным и осторожным! И мне и Федору! Он это понимает, так же, как и я, иначе наша встреча прошла бы по-другому, да и в ресторане мы бы говорили о другом…Ну, что ж, посмотрим, что нового…»
Он включил телевизор и сел в кресло.
V
Ничего нового, что бы заинтересовало его в программе «Время» не было.
«Может это и хорошо, что ничего нет, – подумал Петр, вставая с кресла и выключая телевизор, – хотя… Отсутствие нового не гарантия того, что ничего не происходит. Известно же, что сообщают только то, что надо и что приказано. Ну, что же, пока Сашенька на даче, а сын на службе, у меня есть возможность в одиночестве продумать все…»
Он заранее решил, что ничего записывать не будет, понимая, что записи могут в силу каких-то непредвиденных причин оказаться в руках у тех, кому они ни в коем случае не могут быть предназначены.
«Память – лучшее средство скрыть задуманное, – он погасил свет в гостиной и прилег на диван, – скрыть до тех пор, пока не наступит время, а главное не появится возможность сделать его доступным сначала посвященным, а там, глядишь, и …. Стоп! Рано что-то я так далеко заглянул, да и зачем? Мне, что слава нужна? Зачем? Куда я ее дену? И потом я всю жизнь служил и даже сейчас, в отставке, стараюсь и хочу служить Родине, которой присягал, был, остаюсь и буду одним из тех, о которых не рассказывают… Именно буду! И Федор будет! И те, кто пойдет с нами! Да, те, кто пойдет с нами и, если так сложатся обстоятельства, продолжат наше дело, которые умеют и которые научатся служить Родине как мы! Той Родине, какую мы любим! Но сначала надо хотя бы немного подремать.»