Эдда. Симфония звезд - стр. 23

Мы с Амигой пересекли площадь городка, приблизившись к запретной территории, туда допускали лишь работников, самих астронавтов и представителей прессы. Мы показали удостоверения, стоящий у входа компьютер считал наши данные, просканировал сетчатку глаз, дверь распахнулась, и мы прошли во внутреннюю территорию.

Я знала, что Амига не так просто увлекается астронавтикой. Она любила одного из молодых покорителей космоса, но не фанатичной, а настоящей, необычайно трогательной и цельной любовью. Они были знакомы до его последнего полета, потом прошло три года, полет был недальним, он вернулся. Обычно за время, идущее на земле, девушки забывают и перестают ждать, в то время как самим астронавтам кажется, что они отсутствуют считанные часы. Эти трагедии не раз приводили к самоубийствам, что было частым явлением среди астронавтов. Но здесь произошло обратное – моя красавица Амига, становившаяся предметом поклонения новых мужчин буквально ежедневно, терпеливо ждала все эти годы, в то время как там, в космосе что-то переменилось всего за несколько часов. Ее герой не позвонил, едва оказавшись на Земле, не позвонил и на следующий день, и позже. Он готовился к новому полету и решил вычеркнуть ее из своей жизни. Однако Амига была не намерена сдаваться, она собиралась напомнить ему о прошлом. Она волновалась. Волновалась и я. Мы обе были очень красивыми в тот день, по крайней мере, приложили к тому все усилия.

Мы шли по дорожке, и идущие мужчины оборачивались вслед. И тут я увидела его – мой Бальдр шел нам навстречу. Я посмотрела на него. Он на меня.

Вне всякого сомнения, это был самый красивый мужчина из всех, что встречались в моей жизни. Да что там, из всех, которых когда-либо создавала Вселенная. Уникальная техника исполнения замысла Создателя превзошла все мыслимые похвалы: он был воплощением силы и здоровья, высокий, идеально сложенный – мне действительно показалось, что передо мной сверхчеловек. Кто знает, когда-то прежде, когда Землю еще населяли гномы и великаны, возможно, все люди были такими… Иначе откуда взялись эти пропорции у греческих скульптур, откуда появились Давид и ему подобные? Хотя, несомненно, взглянув на Эвальда Бергмана, Давид бы лишь скромно опустил глаза, съежился и постарался уйти в тень, ибо даже он, являвшийся воплощением совершенства на протяжении столетий, не смог бы не признать себя побежденным. Сплетение человеческих хромосом, приправленное божественной искрой, создало нечто невообразимо более восхитительное, чем могла высечь рука скульптора. Микеланджело рвал бы волосы на голове, окажись он сейчас на моем месте!