Еда и патроны. Прежде, чем умереть - стр. 62
– Как закроем? – выпучил тот глаза.
– Мы свою часть исполнили, дело за тобой, и будь здоров. Ты ведь хочешь быть здоров?
– Да, но ведь…
– Мне не показалось? Я сейчас действительно услышал «но»?
– Предлагаю приступить к плану «А», – сорвал Стас с подушки наволочку и соорудил очень милый кляп.
– Нет-нет, – замахал руками Тарас, – вы не так поняли! Я заплачу вам! Хорошо заплачу. Только помогите. У нас тут ведь и оружия-то нет. Не с вилами же на этих выблядков идти. Помогите, – сплёл он пальцы в замок, – Кадом в долгу не останется.
– И какова цена вопроса? – осведомилась Ольга.
– А сколько хотите? Я в таких расценках-то не силён, но мы заплатим, золотом, не сомневайтесь.
– Я против, – решил вдруг испортить всем настроение Павлов. – Это не наше дело и отвлекает от приоритетной задачи.
– Двадцать, – выдохнул Тарас. – По пять золотых каждому. А? Что скажите?
– Может, лейтенант и прав, – почесал я затылок. – Время дороже.
– Двадцать четыре.
– За меня одного больше давали, – усмехнулся Стас.
– Тридцать два, – увеличил шаг торгов староста, и голос его дрогнул, словно что-то лопнуло внутри.
– Погодите, – вскинул я руки. – Прежде, чем торговаться, не помешало бы узнать, что мы тут продаём. Игнат, будь добр, расскажи нам.
– Ну, – передёрнул он плечами, – а с чего начать?
– Начни с того, что у отче под рясой.
Малец залился багрянцем, подумав, видно, что я опять съехал на больную тему, но потом смекнул о чём речь и начал свой рассказ.
– То, что Емельян не человек – это точно. По крайней мере, не полностью человек. Я ни разу не видел его целиком без одежды. Только ноги. И они… Не знаю, как сказать. Я сперва даже не понял, что там. По-моему, их больше пары. А может то и не ноги вовсе. Когда Емельян понял, он будто озверел. Повалил меня, схватил за шею, думал, голову оторвёт. И лицо у него такое было… Никогда я таких лиц у людей не видал. Чисто Сатана.
– Но он тебя не убил. Почему?
– Сам не знаю. Может, подумал, что трудно будет такое объяснить.
– Это случилось до нападений в полях, или после?
– До. В прошлом году ещё. Емельян тогда сказал, что Бог сделал его непохожим на остальных, но душу вложил не хуже прочих. Просил меня молчать об увиденном. А я… До того раза от Емельяна мне худого терпеть не приходилось. Я послушался. Думал, всё по-прежнему останется. Но этой весной…
– Продолжай.
Игнат тяжело вздохнул и обхватил себя за плечи.
– Весной отче стал меняться. Он день ото дня делался всё более тучным, ниже груди. Сначала я думал, что это от еды, или от – прости Господи – газов. Но он всё продолжал раздуваться. Стал носить просторные рясы, чтобы скрыть это. А однажды, в начале мая, пропал на трое суток, и вернулся весь в грязи, измотанный и худой, как раньше. Сказался больным и лежал ещё сутки, будто неживой.