Еда и патроны. Прежде, чем умереть - стр. 15

Глава 4

Пищеварительный тракт свиньи прекрасен, он принимает от этого мира всё, что тот даёт, и превращает в говно. Овощи, корнеплоды, хлеб, икра, помои, антрекот по-бретонски – он из всего с равным успехом сделает однородную каловую массу. В том числе и из человека. Конечно, сытая свинья предпочтёт что-то менее жёсткое, но она никогда не бывает достаточно сыта. Если тот, кто работает со свиньями, надолго исчезает, соседи первым делом берут грабли и идут проверять, нет ли в загоне пряжек, пуговиц, монет и других неперевариваемых вещей. Заокская пустошь давно стала таким загоном, и нам понадобятся чертовски большие грабли, чтобы разгрести тамошнее говно.

– Бля! Не гони так! – посоветовал Стас сидящему за рулём Павлову и крепче вцепился в сидушку, надеясь уберечь голову от очередной встречи с крышей кабины.

– Разве нам не нужно спешить? – спросил лейтенант, глядя на меня. – Я думал, горячий след и всё такое.

– Сбавь, – согласился я со Станиславом. – Так от нас самих горячий след останется. Эта колымага, наверняка, войну помнит, прояви уважение к мощам.

Будто, вторя моим словам, ЗиЛок закряхтел и стрельнул глушителем, отчего Павлов тут же лёг грудью на баранку.

– Гляди, какой ловкий, – оценил Стас и сунул руку за пазуху. – А меня, похоже, зацепило.

– Очень смешно, – расправил плечи Лейтенант.

– Мне казалось, ты спокойнее, – заметил я. – Или так только на привале?

– Сократить вероятность поражения, минимизировав видимый силуэт при звуке выстрела – это логично, разумно и не имеет никакого отношения к состоянию моей нервной системы. А она, кстати, в полном порядке.

– Рад это слышать. Ты, главное, когда до реальной стрельбы дойдёт, силуэт не минимизируй слишком сильно. А то, знаешь, как бывает, на словах кремень, стальные яйца, а как жареным пахнуло, так и след простыл.

– Об этом можешь не беспокоиться.

– Я много о чём могу не беспокоиться, но обстоятельства, зачастую, мешают.

– Ты с карамультука-то своего, – кивнул Станислав на притороченную позади винтовку, – стрелять приспособлен?

– Это не карамультук, – заявил Павлов слегка обиженно, – а Штейр «Скаут».

– Впервые слышу.

– Не удивительно. Винтовка австрийская под НАТОвский 7,62.

– Стволик не коротковат? – глянул я в зеркало заднего вида. – И чего это прицел так далеко поставил?

– В самый раз ствол, лёгкий и разворотистый. А в прицел этот нужно двумя глазами смотреть, потому и стоит так, он малой кратности, два с половиной всего. Винтовка, конечно, больше для охоты загонной, чем для войны, но нравится она мне, удобная. А если прицел на шестнадцать поставить, то и поснайперить можно. Тоже есть, быстросъёмный. А ещё банку можно навинтить. Маскировать не маскирует, зато по ушам не бьёт. Ложе, кстати, в сошки раскладывается.