Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - стр. 29

Этот термин, некогда связанный со славой и отличием, со временем приобрёл искажённое значение, далёкое от первоначального. Когда-то он внушал почёт и уважение, обозначая человека знающего и мудрого. Теперь же он превратился в эпитет, описывающий мошенника и обманщика; другими словами, шарлатана или того, кто «продал душу дьяволу» применяет свои знания во зло, в низких и опасных целях – согласно учениям духовенства… Это слово производное от магх, мах или маха – что в переводе с санскрита означает «великий», то есть человек, обладающий эзотерическими знаниями.

Е. П. Блаватская добавляет, что в латыни есть слово Magi – «волхв», известное всем из истории рождения Христа, в которой три мудреца, или волхва, увидели Вифлеемскую звезду[100].

Блаватская определяет белую или благотворную магию как «божественную магию, которой не свойственно себялюбие, жажда власти, почестей или наживы, которая используется только во благо всего мира в целом и своего ближнего в частности. Малейшая попытка использовать собственные сверхъестественные силы для удовлетворения своих желаний превращает их в чернокнижие или чёрную магию».

Термины белая и чёрная магия, разумеется, никак не связаны с цветом кожи. В статье Е. П. Блаватской «Практический оккультизм», напечатанной в теософском журнале «Люцифер» в 1888 г., говорится: «От одного лишь внутреннего побуждения зависит, станет применение сверхъестественных сил чёрной, опасной или же белой, благотворной магией».

В словаре сообщается, что слово оккультный происходит от латинского occultus – «скрытый». Блаватская утверждает, что истинный оккультизм нисколько не связан с оккультными искусствами, такими как алхимия, месмеризм и культивирование различных психических способностей. В Индии истинный оккультизм называется атма видья, что востоковеды переводят просто как «знание души» или «истинная мудрость». На самом деле значение этого термина гораздо глубже. Идущий по этой тропе становится обладателем «благотворных сил природы… не для себя, но для мира, в котором живёт. И лишь когда себялюбивое „я“ сводится к нулю, возможно единение с „высшим Я“… Тогда великолепный Авгоэйд, божественное Я, вибрирует в сознательной гармонии с обоими полюсами человеческой Сущности – с человеком очистившимся и вечно чистой душой» и становится «единым и неразделимым с Ним навсегда»[101].

1845 г. принёс семье Фадеевых немало волнений. Андрея Михайловича принуждали оставить должность губернатора Саратова. Дальнейшая его судьба была неясна. Несколько месяцев он провёл в Петербурге, ожидая перевода на новое место службы. Наконец к нему на помощь пришёл его давний друг, граф Воронцов, наместник на Кавказе, который предложил ему занять должность управляющего государственным имуществом на недавно отвоёванной у турков земле. За время службы на Кавказе Андрей Михайлович был несколько раз повышен в звании.