Джунипер. История девочки, которая появилась на свет слишком рано - стр. 35
Всего за несколько часов она была потеряна и вновь обретена нами. Ее сердце билось. Как тихо, должно быть, там, в этой теплой воде. Она съеживалась, извивалась и, наверное, чувствовала себя в полной безопасности. Однако рядом с ней вырисовывалась таинственная фигура, которой не было еще два дня назад: сгусток крови размером с кулак, образовавшийся от отслоения плаценты. Медсестра ставила мне капельницы с лекарством, ослабляющим схватки, и постепенно оно начало действовать. Однако всем было ясно, что это лишь временная мера.
Мы с моим ребенком отдалялись друг от друга.
Она не выживет? Я не задала этот вопрос. Нормальная беременность длится сорок недель. Я лишь на середине срока. Если бы врачи не вмешались, у меня случился бы выкидыш на втором триместре.
Измазанную рвотой и кровью, меня перевезли в одноместную палату.
Врачи не могли сказать, когда я рожу, но если ребенок появится на свет в самом скором времени, последствия будут трагическими.
За несколько следующих дней я узнала, что преждевременные роды убивают больше младенцев, чем что-либо еще, а из-за осложнений после них умирает больше детей в первый год жизни, чем по любой другой причине.
Если она родится в течение следующих двух-трех недель, спасти ее будет невозможно, никто из врачей даже не будет пытаться сделать это. Будет ли малышка достаточно сильной, чтобы бороться? Будет ли она задыхаться? Дышать? Плакать?
Если я продержусь еще на пять-шесть недель и пересеку рубеж двадцати пяти недель, то врач будет обязан попытаться спасти ей жизнь. Если я буду вынашивать ее еще два месяца, то есть до двадцати восьми недель, она скорее всего останется в больнице, чтобы научиться дышать и есть, а затем отправится домой.
Я знала, что до двадцати восьми недель не дотяну.
Спокойно и твердо врачи сказали, что мне нужно выждать еще месяц, до двадцати четырех недель, так как этот срок считается самым ранним порогом выживания младенца в утробе матери. В двадцать четыре недели у малышки будет шанс на жизнь, хоть и небольшой. И «выживание» не гарантирует качество жизни. Самое страшное – это родить незадолго до этого срока, то есть на двадцать третьей неделе, так как в этот период приобретение жизнеспособности граничит с тщетными попытками спасения. Современные технологии смогут поддерживать жизнь нашей дочери, но чего это будет стоить?.. Вопрос о том, стоит ли спасать таких младенцев, является одним из фундаментальных в медицине.
Медицинский центр «Бэйфронт», в котором я лежала под присмотром врачей, должен был стать моим домом на какое-то время, однако я не чувствовала себя там комфортно.