Джунгли, Секс и Чипсы! - стр. 16
– Знаю, самой больно признавать, но я дала слово, да и он… чтоб этих Чав-Чав пантеры подрали. – Здоровячка разозлилась не на шутку, я слышал, как трещали её зубы, видел, как испуганно косясь на неё, другие кошки приложили к волосам уши, поджали хвосты. – Эй ты, слабая и никчёмная сука, запомни этот день, стань сильнее, иначе, рано или поздно твоего самца уведут. – Произнесла главная, а после, уже собираясь уходить, поглядев на меня, добавила, – Без меха, слабая, нет груди, как можно так сильно любить это убожество, самец, я тебя не понимаю и, наверное, никогда не пойму.
Кошки собирают своё разбросанное оружие, исчезают в кустах так же быстро, как и появились, оставляя нас в гордом одиночестве. Спортсменка вся трясётся, глаза красные, лицо залито кровью, что кажется не собирается переставать течь. Нам срочно нужно возвращаться, чтобы док, вернее стюардесса оказала ей помощь. Бедняга, не повезло так не повезло. Стянув с себя майку, прикладываю её к лицу Оксаны, после, сгоняв к ручью, начинаю умывать лицо, пытаться привести её в чувство. Главное, чтобы на фоне стресса кукушкой не двинулась, могла идти.
– Давай, красотулька, приходи в себя, очнись, всё хорошо, они ушли. Давай, вставай! – Словно дитя родное, прижимая её к груди, упрашиваю и уговариваю ту подняться. Шок, конечно, шокирована; столько раз находиться в сантиметре от смерти, тут любой не выдержит.
– Прости, Лёш, прости, я и вправду слабая, я должна была послушаться тебя, прости…
– О чем ты, – словно пытаясь её убаюкать, шатаясь вперёд-назад, ещё сильнее прижимаю к себе, не знаю зачем, целую в темечко. – Всё хорошо, мы живы, забираем воду и валим, давай, поднимайся, мы должны идти, пока никто не пришёл.
– Тебя изнасиловали из-за меня, прости…
– Не извиняйся за это, глупая, это не стоит даже твоих мыслей. Мне жаль, что тебе пришлось это видеть…
– Но они…
– Всё хорошо, давай, поднимайся, быстрее! – Встав, потянул её за рукав и поднял на ноги. Слава богу, она оказалась достаточно глупой и восприняла увиденное и вправду за изнасилование, хотя на самом деле, не считая моей поцарапанной головы, разбитого носа и губы, я испытал истинный кайф. Ощущение, которое не повторить никакой дрочкой: столько баб, и за руки, и за ноги, и на члене. В момент, когда я поднял бёдра, вогнав член той пиздоте по самые яйца, я был на седьмом небе от счастья. И, хорошо что эта малая, от испуга не смогла этого понять!
Собрав все бутылки в кучу, понимаю, в одиночку мне их не унести. Эта дурочка ещё трясётся, её ноги подкашиваются, сама она потеряна, в прострации. Если не придёт в себя, может ещё отстать в джунглях, потеряться, поддаться панике или, не дай бог, заверещать, приведя к нам тех, кого кошки назвали Чав-Чав. Открутив бутылку, единственную пятилитровку, я с размаха холодной водой плеснул на неё, заставив спохватиться, сжаться и выругаться на меня.