Джулиус и Фелтон - стр. 47

Уловив в голосе легкую, почти неощутимую нотку раскаяния, я поспешил воспользоваться паузой и вставил, нарочито обиженно:

– Тем не менее я не считаю, что заслужил к себе подобное отношение. Покинув тогда пансионат вместе с тобой, я ожидал, что стану помощником, а не обузой.

Мои слова странно подействовали на Джулиуса, он словно перестал дышать на несколько секунд, не сводя застывшего взгляда с чашки с дымящимся чаем.

– Что? Прости, Филипп, просто ты напомнил мне одного человека.

Захотелось спросить об этом, но что-то остановило – быть может, боль, на мгновение омрачившая бледное лицо Джулиуса.

– Медлить нельзя, – резко сменил он тему. – Какую бы цель ни преследовал неизвестный могильщик, он повторит, я уверен.

– Почему? У него не получилось?

– Вероятнее всего. Если бы ты ошибался, весь город знал бы об этом. Подобные вещи, Филипп, совершают не чтобы хранить в тайне. Да и тяжеловато утаить зловонный полусгнивший ходячий труп. – Джулиус криво улыбнулся своим мыслям. – Если ты обратил внимание на дату смерти.

Я поежился:

– Зачем кому-то вообще понадобилось оживлять трупы?

– Оживлять? Нет, оживить – значит вернуть к жизни, а люди на это не способны. – И снова взгляд его затуманился, точно проваливаясь в прошлое. – Не оживить, только поднять и заставить подчиняться приказам. Перефразируя Цезаря, «поднимай и властвуй»[6].

И все-таки мне сложно было принять это, вероятно потому, что сам я никогда не желал ни над кем властвовать, тем более над человеком, умершим и покоившимся в земле.

– Возможно, ты слышал об экзотической религии, что практикует подобное вмешательство в естественный ход вещей?