Джованна I. Пути провидения - стр. 16

После изгнания Чекко со двора герцога Калабрии Дино в приступе «человеколюбия» доставил инквизиции материалы против астролога с обвинениями того в ереси и магии. Кроме всего прочего, во время обыска в доме старика обнаружили кучу гороскопов с довольно-таки обидной астрологической характеристикой на самого Христа.

Обвинение в ереси в конечном итоге оказалось фатальным для потерявшего корректность и деловитость Чекко: злосчастный астролог, ставший жертвой подлого доноса, был заживо сожжён 16 сентября 1327 года за грехи перед церковью и Дино. Огромная толпа, преисполненная любопытства, собралась на казнь, чтобы увидеть, как демоны будут уносить Чекко из огня. Случилось ли такое – неизвестно, в истории на этот счёт записи отсутствуют. Зато правдивыми наблюдателями было засвидетельствовано, что сильный ветер дважды тушил факел палача, а когда пламя всё-таки разгорелось, столб дыма взмыл невероятно высоко – прямо к небесным светилам, столь нежно любимым Чекко, отдавая последние почести мастеру. Люди, конечно, всякое болтают, сами знаете, но очевидцы уверяли, что в тот самый момент одна слепая женщина прозрела, а к девяностолетнему вернулась мужская сила… Эти истории ещё некоторое время обсуждались с трепетом и страхом, а затем были преданы забвению, при этом многие всё же признавали истинность свершённых исцелений.

Для каждого сословия существуют различные специфические зрелища и развлечения, услаждающие взор и разум. Просвещённые люди для подпитки возвышенного самосознания, отличающего наш род от животных, нуждаются в искусстве. Люди же верующие, попадая в церковь и видя зримую роскошь храмов, ощущают себя в нирване Царства Небесного. Но публичная казнь является зрелищем, объединяющим все сословия в экстазе радостного блаженства. Такое всенародное счастье сваливается, конечно, нечасто. Казалось бы, отвращение человека к подобному зрелищу должно быть естественным, если, конечно, он не палач, а казнь не является средством прокормить себя и семью благородным трудом. Но народная масса своеобразна – её ничем не удовлетворить, кроме как кровью. Софоклу, Еврипиду и Эсхилу воздвигали памятники, да и потомки чтут их. Но люди, чьё искусство умерщвления собирает столь огромное количество зрителей и насыщает многих обезумевших и утончённых ценителей, несправедливо теряются в истории. Их имена не помнят, а разговоров о них ведётся не больше, чем, скажем, о непогоде. Хотя, быть может, наслаждение от жестокости и есть тот самый памятник, который выражает всю могучую силу народного чувства. К сожалению, человечество использует палачей и обагряет руки кровью в филантропическом желании защитить наследие того Бога, который и сам был убит ими. А разве не этот Бог учил смирению и кротости?