Джордж Оруэлл. Неприступная душа - стр. 103

, вовсю работал над романом «Дни в Бирме»), но и, убегая, наказал по прочтении уничтожить книгу – но «сохранить скрепки». Хорошо, что Мейбл не послушалась. Она, связавшая его когда-то с Adelphi, на этот раз обратилась к Леонарду Муру, знакомому литагенту. Тот не просто одобрил рукопись – но сразу понял, кому это можно продать. Так в жизни Оруэлла появились не только Мур, но и Виктор Голланц – первый издатель его, с которым он прошагает все тридцатые. И хоть оба – и Мур, и Голланц – в разные годы, но дрогнут перед крутой смелостью своего подопечного, нельзя не признать: без них он как писатель, возможно, и не состоялся бы.

Виктор Голланц, чье имя даже в начале 2000-х годов с трудом, но читалось еще на улице Генриетты над витриной давно заброшенного лондонского офиса его – «Victor Gollancz, LTD.» – был фигурой сложной, компромиссной: смелой, как все британские «левые», там, где «разрешалось», но и осторожной, если чуял опасность. Это ведь он откажется печатать будущую испанскую книгу Оруэлла, а затем – напрочь – и «Скотный двор», и роман «1984», о чем как коммерсант пожалеет. Они – Оруэлл и Голланц – будут сходиться и расходиться. Про одно «детище» Голланца Оруэлл даже бросит презрительно в 1941-м, что оно – «по существу, детище Скотленд-ярда», – хотя это не помешает вместе с ним, Кёстлером и Расселом попытаться учредить уже в 1945-м «Лигу за достоинство и права человека». Словом, ловкий, увертливый был человек, но в одном ему не откажешь: он был ярким новатором издательского дела.

Где-то я читал, что Голланц поднялся как издатель с появлением среди своих авторов Оруэлла, то есть в начале 1930-х. Это, конечно, не так. Скромный лондонец, выходец из семьи ювелиров, Голланц, окончив Оксфорд, учительствовал, пока после Первой мировой не вздумал заняться сначала изданием журналов, а затем и книг. Он был на десять лет старше Оруэлла, и, пока тот служил в Индии, уже в 1926-м возглавил одно из издательств, где выпускал книги по искусству, а потом и художественную литературу, причем с явным «социалистическим оттенком». Это он, кстати, в 1928-м напечатал брошюру Уэллса «Открытый заговор: план мировой революции». Он всё время искал новое – именно Голланц, утверждают, первым стал покупать под рекламу своих изданий целые полосы в газетах. По взглядам, пишут, примыкал к левому крылу либеральной партии, а в 1930-е какое-то время симпатизировал и коммунистам. В 1936-м вместе с Джоном Стрейчи и Гарольдом Ласки основал так называемый «Клуб левой книги», который помимо издания книг довольно скоро превратился чуть ли не в общественное движение – в лучшие годы клуб насчитывал до пятидесяти тысяч сторонников, а значит, и читателей его книг. Недурно, да?