Джеймс Миранда Барри - стр. 29

Когда дамы удаляются в гостиную пить кофе, Франциско тянет меня со стула:

– Вперед, солдат. Быстро в постель. И не беспокой маму – ты ведь найдешь дорогу к себе наверх?

Я киваю и испаряюсь.

На втором лестничном пролете меня хватает за рукав розовая, уже отмытая рука, высунувшаяся из-за буфета, у которого – вот совпадение – раскрашенные розовые ножки.

– Тсс-с.

Эта Алиса Джонс.

– Ты помнишь свое обещание? – Она скачет по ступенькам впереди меня, ускоряя темп с каждым шагом.

– Да, но у меня в комнате мало книг.

– И одной хватит. Сгодится любая. Ведь если прочтешь одну, то сможешь прочесть и все остальные?

– Некоторые труднее. Библия, например.

– Ее я и так почти всю знаю наизусть, – объявляет Алиса, запыхавшись, когда мы в кромешной темноте добираемся наконец до комнаты на самом верху. – Во всяком случае, все самое главное.

Здесь только одна свеча, но кто-то развел огонь, так что маленькая комната вся наполнена причудливыми тенями. Затхлый запах исчез. Снаружи по стеклам барабанит дождь. Алиса немедленно забирается прямо в постель, не снимая одежды и ботинок, я же неловко раздеваюсь, нервничая и возясь с пуговицами. Никто не пришел помочь мне. В кувшине нет воды, в горшке стоит давешняя моча. Про меня совершенно забыли.

– Иди сюда, у меня не так много времени, – говорит Алиса, подсовывая себе под голову обе подушки.

Я беру книгу с самым крупным шрифтом – «Путешествие пилигрима»[8], и устраиваюсь на кровати возле нее.

«Странствуя по дикой пустыне этого мира, я случайно забрел в одно место, где находился вертеп. Там я прилег отдохнуть и вскоре заснул. И вот приснился мне сон… Вижу я человека, одетого в грязное рубище и стоящего неподвижно на дороге, спиной к своему жилищу. В руках его – книга, а на спине – тяжелая ноша…»

Мы читаем абзац снова и снова, изучая алфавит по ходу дела. Алиса уже узнает три слова: КНИГА. МИР. СОН. Потом свеча догорает, мигает, исчезает в дыме горящего жира и гаснет. Алиса к тому времени сладко спит.

За ночь буря отбушевала. Проснувшись, я обнаруживаю яркое солнце за занавесками, Алисы Джонс и след простыл. Ее сторона постели холодна, единственный след ее посещения – пятна засохшей грязи на обеих простынях. В комнате слишком холодно, горшок опасно полон, и в нем плавает большая какашка. Со вчерашнего дня в тазу осталась мутная вода. Я небрежно ополаскиваю лицо и уши и спешу вниз, прямо на кухню.

Алиса наблюдает, как поднимается хлеб.

– С – О – Н. Сон, – говорит она, улыбаясь. И щиплет меня за щеку. Мы сидим на скамье, счастливо болтаем ногами и скандируем алфавит. А – арбуз. Б – белка. В – волк. Г – георгин…