Джевдет-бей и сыновья - стр. 44
– …Вот как появились здесь эти особняки, так и повелось сады устраивать. Начали здесь селиться богачи. Деревянные особняки росли как грибы. При них строили огромные конюшни, в каждой по две-три кареты. Кучера, конюхи, прислуга, поденщики… Потом вслед за пашами потянулись сюда евреи, армяне, торговцы. Они стали строить дома из камня и бетона. Деревья вырубили, саженцы повыдергивали, проложили дороги, огородов и не осталось. Потом наш султан велел снести деревянную мечеть и построить на ее месте каменную. Это было шесть лет назад. А теперь вот его хотели взорвать. Даже отсюда было слышно, как бабахнуло!
Два муравья, остановившись у самого ботинка Джевдет-бея, вели о чем-то беседу. Мимо пробегал третий, остановился и что-то второпях сказал, потом потрогал товарищей лапками и побежал дальше. Джевдет-бей подумал, что весь сад сейчас кишит торопящимися успеть завершить свои дела до заката, суетящимися, обменивающимися новостями, несущими что-то домой муравьями. Потом ему вспомнились лавка, проспект Бейоглу и Нусрет. Он поднял голову. По небу в сторону Мекки спешило одинокое облачко.
– А этот каменный дом совсем новый, прочный! – продолжал садовник. – Я видел, как его строили. Армяне-каменщики работали. Руководил ими тоже армянин. Жаль, месье умер. Человек он был так себе, но сад любил. Мадам нынче все продают, потому что детей у нее нет. Когда нет детей, все время так получается. Ничто ее здесь не держит. А человеку нужно пустить корни, как дереву… – Говорил он не со степенной интонацией многое повидавшего в жизни человека, а словно бы посмеиваясь над самим собой.
Солнце скрылось за кронами деревьев и крышами. Джевдет-бей поднялся на ноги, наслаждаясь нежным ветерком, и подумал: «Буду здесь жить!»
Проводив Джевдет-бея до ворот, садовник сказал на прощание:
– Купите-ка вы этот дом, а то сад пропадет. Хороший сад-то…
– А ветер, интересно, тут все время так дует? – спросил Джевдет-бей.
– Каждый день ближе к вечеру!
Подойдя к карете, Джевдет-бей растолкал задремавшего кучера.
Глава 10. Просьба больного
Солнце зашло, начало темнеть, но Джевдет-бей не чувствовал тоски и скуки, которые обычно мучили его в это время суток. Каждый день в это время, закрыв лавку, он шел пешком из Сиркеджи в Эминоню и, не зная, куда деться от грызущей душу тоски, перебирал в голове немудреные события своей будничной жизни. Сейчас же он чувствовал себя бодрым и сильным, словно на рассвете, несмотря на все тревоги и огорчения этого дня. Даже курить не хотелось.
Кучеру он велел ехать в Бейоглу, к Нусрету. Поскольку солнце зашло, в уютно покачивающейся карете уже не было невыносимо жарко. «И почему я так спокоен? – думал Джевдет-бей. – Потому что понял, что прав!» И ветерок в саду был такой приятный… «Когда поселюсь там, буду часто сидеть в этом саду. Заживем… Но у меня же брат умирает!» Впервые за весь день при мысли о брате на него не нахлынули беспокойство и страх. Он уже окончательно поверил, что брат скоро умрет. Эта смерть, раньше казавшаяся отвратительной, несправедливой и страшной, потому что оставляла его в полном одиночестве, теперь представлялась событием обычным и естественным, как сама жизнь. «Ужасно, конечно, что сейчас, когда я, как никогда, близок к осуществлению своей мечты, он стоит на пороге смерти. Но ведь моей вины в этом нет! И то и другое – результат сделанного нами когда-то выбора, всей нашей жизни». Карета въехала в Бейоглу. Джевдет-бей смотрел на прохожих, идущих по погруженному в сумерки проспекту. Ему вдруг подумалось, что, несмотря на то что смерть – событие естественное, он все-таки будет горевать о брате.