Джесс - стр. 36

– Надолго вы едете, мисс Джесс? – осведомился Джон.

– Месяца на два, капитан Нил.

– Мне очень жаль, что вы едете, – промолвил он несколько взволнованный, – на ферме будет так пусто без вас.

– С вами остается Бесси, – отвечала она, повернувшись к окошку и внимательно разглядывая двор гостиницы. – Капитан Нил! – вдруг обратилась она к нему.

– Я слушаю вас.

– Присмотрите за Бесси во время моего отсутствия. Слушайте. Я хочу вам кое-что сказать. Вы знаете Фрэнка Мюллера?

– Да, я с ним знаком. Чрезвычайно несимпатичный человек.

– Так вот, он однажды пригрозил Бесси, – а это такой человек, который в состоянии привести угрозу в исполнение… Я не в праве передавать вам подробности, но прошу, обещайте мне защитить сестру в случае необходимости. Не думаю, чтобы это непременно произошло, но все может быть. Итак, вы мне обещаете?

– Разумеется, да; я бы сделал и больше, если бы только вы меня об этом просили, – отвечал он с нежным оттенком в голосе, ибо теперь, когда она уезжала, он чувствовал, что она сделалась ему очень дорога, и желал это ей высказать.

– Обо мне незачем упоминать, – нетерпеливо возразила она, Бесси настолько мила и симпатична, что вполне стоит того, чтобы о ней позаботились ради нее самой.

Раньше чем он успел что-либо ответить, вошла Бесси и объявила, что карета подана, после чего все вместе вышли проводить отъезжавшую.

– Не забудьте вашего обещания, – шепнула Джесс, наклонившись к нему в то время, когда он помогал ей влезть в дилижанс. При этом губы девушки почти коснулись его щеки, и он почувствовал ее горячее дыхание.

Вслед за тем сестры нежно обнялись и поцеловались, возница вновь заиграл на своем ужасном инструменте, и дилижанс тронулся в путь, увозя с собой Джесс, еще двух пассажиров и почту Ее Величества. Некоторое время Джон и Бесси стояли на месте, следя за бешенной скачкой почтовой кареты, после чего отправились назад в гостиницу, чтобы готовиться к отъезду домой. В это самое время к Джону подошел один из знакомых ему буров, старик Ханс Кетце, и, протянув необычайных размеров руку, приветствовал его словами: «Добрый день». Ханс Кетце был добродушный бур и более или менее приближался к образчику людей этого «пастушеского народа». Он был высокого роста, имел открытое, весьма приятное лицо и добрые глаза.

– Как поживаете, капитан? – продолжал он по-английски, так как хорошо знал этот язык. – Ну, как вам нравится в Трансваале? Впрочем, – заметил он, подмигнув, – нашу страну теперь уже нельзя называть Южно-Африканской республикой, потому что это было бы теперь изменой!