Джек Ричер, или Это стоит смерти - стр. 45
– Не всех сразу, – ответил Ричер.
– Хотите еще кофе?
– Конечно, – ответил он, и Дороти снова запустила кофеварку. – Сколько ферм заключило контракты с Дунканами?
– Все, – ответила Дороти. – Весь этот уголок страны. Сорок ферм.
– Это много кукурузы.
– А еще соевые бобы и люцерна. Мы меняем посадки.
– Вы купили часть земли Дунканов?
– Сто акров. Очень симпатичный кусок. Он находился чуть в стороне. Тогда это выглядело вполне разумным решением.
– И как давно это было?
– Почти тридцать лет назад.
– Значит, первые пять все шло хорошо?
– Я не стану рассказывать, что произошло.
– Думаю, вам стоит со мной поделиться, – настаивал Ричер. – Вы же хотите.
– А вам зачем?
– Вы не забыли, что Дунканы послали ко мне трех футболистов? Я хочу понять почему.
– Из-за того, что вы разбили нос Сету Дункану.
– Я разбил в своей жизни немало носов. Однако никто не посылал ко мне бывших атлетов.
Дороти разлила кофе и поставила чашку перед Ричером. В кухне стало тепло от плиты. Складывалось впечатление, что оно продержится весь день.
– Двадцать пять лет назад Сету Дункану было восемь.
– И?
– В этой части округа образовалась маленькая община. Конечно, мы все жили довольно далеко друг от друга, но школьный автобус нас сблизил. Все всех знали. Дети играли вместе – большими группами, то в одном доме, то в другом.
– И что?
– Никто не любил ходить в дом Сета Дункана. В особенности девочки. Зато Сет предпочитал играть именно с ними.
– А почему он им не нравился?
– Никто ничего не говорил вслух. В таком месте, как наше, и в те времена подобные вещи было не принято обсуждать. Но все чувствовали, что там происходило нечто неприятное. В то время моей дочери было восемь. Как Сету. У них даже дни рождения рядом. Она отказалась ходить туда играть. И прямо мне об этом сказала.
– И что же там происходило?
– Я же вам говорила – все помалкивали.
– Но вы знали, – заметил Ричер. – Ведь так? У вас была дочь. Возможно, вы не могли сказать вслух, но вы знали.
– У вас есть дети?
– Насколько мне известно – нет. Но я был полицейским в течение тринадцати лет. И всегда оставался человеком. Иногда люди знают подобные вещи.
Дороти кивнула. Ее простое и грубое лицо немолодой женщины раскраснелось от тепла и еды.
– Полагаю, теперь это назвали бы неуместными прикосновениями.
– Со стороны Сета?
Она снова кивнула:
– А также его отца и обоих дядей.
– Это ужасно.
– Да, так и было.
– И что вы сделали?
– Моя дочь больше никогда не ходила в тот дом.
– Вы обсуждали это с соседями?
– Сначала – нет, – ответила Дороти. – А потом вдруг заговорили все. Ни одна девочка больше не хотела туда ходить.