Джек/Фауст - стр. 15
– Лихорадка, – заявил он. (Некоторые из стоявших возле Фауста тотчас отступили, кое-кто сразу же покинул комнату.) – Положите его в постель.
Фауста уложили.
Кукольник, уходя, воспользовался общим бардаком и стащил грошовый католический требник, но поскольку тот принадлежал Вагнеру, то кукольник не нанес этим никакого вреда.
– Зачем ты показываешь мне это?
Фауст, невольный свидетель этих событий, наблюдал за их участниками, в том числе за собой, весьма отстраненно и безучастно, причем одновременно со всех сторон, словно видел происходящее с помощью осколков разбитого, но не утратившего магических свойств зеркала. Объединяло всех этих людей их ничтожество; продавщица шляп, еврей, монах, крестьяне и вор – мухи, роящиеся над общим отхожим местом, не заслуживающие внимания. Ничтожества, прибывающие в Виттенберг и отбывающие из него, текли сквозь его восприятие стремительным потоком образов/запахов/строений/звуков, на значимости которых у него не было времени сосредоточиться, чтобы рассортировать их. Однако где-то внутри он все время фокусировал внимание на одном фрагменте, на той темноте, на том безвоздушном пространстве, откуда впервые услышал голос:
– Фауст.
Это слово звучало тише шепота, голос звал из невообразимой дали, откуда-то из-за границ вселенной, и вместе с тем был к Фаусту ближе, чем его собственная мысль. В голосе звучало могущество ненависти. Злоба опаляла его, подобно жестокой ухмылке убийцы, нападающего в ночи.
Порочное и невежественное насекомое, мы покажем тебе это так, что ты осознаешь. Это не физическое общение между нашим миром и твоим – пропасть, разделяющая нас, слишком велика. Лишь знание способно преодолеть эту бездну. Не говори о нас никому. Тебя посчитают безумцем или даже хуже.
– Кто вы?
Те, кого ты призывал.
– Покажитесь.
Кабинет вокруг Фауста преобразился с такой галлюцинаторной четкостью, что даже воздух заискрился. Комната равномерно осветилась так, что никаких теней не было, как будто каждый предмет воссиял изнутри совершенным светом. Вот стол, почти скрытый под бесполезными бумагами и сосудами из жаропрочного стекла, вот и магнит, и тут же крокодил, вот карты Ирланд аль-Кабира (что можно грубо истолковать как «Ирландец Великий» или «Величайший Ирландец») западной Атлантики, где обозначен каждый каменный город и названия подписаны изящным округлым почерком арабского географа Идриси, купленные, несмотря на опасения, у португальского путешественника, который клялся, что украл их из библиотеки самого Генриха Мореплавателя. Все было выполнено настолько достоверно, да к тому же португалец свидетельствовал это на смертном одре, бледный, едва ворочая языком, что Фауст не сомневался в их подлинности.