Джанан. Пленница тирана - стр. 46

– А ты еще не была у него?

Она качает головой.

– Он из новеньких только двух пока звал к себе.

– И они ничего не рассказали?

– Ой, да от них дождешься. Только ахали да охали. Мол, он такой-растакой. Типа, больно, но он был таким нежным.

Инас закатывает глаза, а я сцепляю зубы, вспоминая свой первый раз. Адский и ужасный, который навсегда закрыл мне двери в мир удовольствий, о которых вскользь рассказывала мама да шептались девушки в гареме. Какое уж тут удовольствие?

– Я не знаю, какой он, – выдавливаю из себя, когда понимаю, что продолжительное время молчу, а моя подруга все еще ждет ответ.

– Как это?

– Я ведь не была с ним в том смысле, о котором ты спрашиваешь.

– А вообще? Красивый?

Я прикрываю глаза и пытаюсь оценить его как мужчину, но в голове только мысли о том, что он – монстр, который, вероятно, причастен к смерти моих родителей.

– Амира? – зовет меня Инас.

– Нормальный, – резковато отвечаю. – Я толком не видела, в комнате темно было.

– Ну что-то же ты рассмотрела, – не унимается она.

Я вздыхаю.

– Ох, Инас. Высокий, крупный. Глазищи такие, что по коже мороз, когда он на тебя смотрит. И руки большие, а на тыльной стороне ладоней вены толщиной с мои пальцы.

– Девочки говорят, красивый.

– Ну, девочкам виднее, – отвечаю недовольным тоном.

– Слушай, а ты так и собираешься оставаться служанкой? Тебе же, наверное, наследство после отца положено. Ты меня прости, что я так бесцеремонно, но мы же подруги.

– Подруги, – подтверждаю. – Не знаю я ничего про наследство, я в этом совершенно ничего не понимаю.

– А ты не узнавала, что случилось? – тише спрашивает она.

Я качаю головой, немного сильнее сжимая веки, которые начинает так не вовремя печь от непролитых слез.

– Нет. И пока не хочу знать. Позже выясню.

– Как?

– Не имею ни малейшего понятия.

– А хочешь, я покажу тебе новый танец? – резко переводит Инас тему, когда в хамаме начинает звучать другая музыка, немного более чувственная, чем играла до этого.

Я распахиваю глаза и заставляю себя улыбнуться.

– Покажи. – Это заставит меня переключиться.

Инас вскакивает со своего места и начинает кружиться, периодически поправляя ткань, которой обернуто ее обнаженное тело, чтобы та не сползла. Через несколько секунд к ней начинают присоединяться другие девушки, а спустя пару песен танцуют практически все. Обычно в гареме идет четкое разделение служанок с наложницами, но отсутствие хозяина дома и его свиты словно уравняло права тех и других. Сейчас мы не стоим на разных ступеньках социальной лестницы, не смотрим друг на друга с завистью и презрением. В эту минуту мы просто юные девушки, которые умеют веселиться. К всеобщему сумасшествию не присоединяются только фаворитки, продолжающие поглядывать на остальных со снисхождением, их персональные служанки, копирующие их взгляды, и я. У меня еще пока нет душевных сил для безудержного веселья. Но, по крайней мере, смех и радость большинства девушек заставляют меня немного приободриться и даже искренне улыбнуться. Может быть, в конце тоннеля все же есть свет. Если это так, то я буду бежать к нему, идти и даже ползти, только бы эта бесконечная черная полоса наконец закончилась.