Джанан. Пленница тирана - стр. 38
Он стоит ко мне спиной, заложив назад руки, и смотрит в окно. К сожалению, сегодня в комнате светло, шторы раздвинуты, и по полу расходятся солнечные лучи. Я боюсь, что господин Заид сможет рассмотреть мое лицо при таком ярком свете, и, если он начнет задавать вопросы, у меня могут начаться проблемы. Я-то промолчу, но он может вызвать Шуджу и Лутфию, чтобы выяснить, что со мной произошло. Мысленно закатываю глаза, потому что, кажется, я слишком много о себе возомнила. Вряд ли хозяин станет выяснять что-то о такой мелкой сошке, как я.
Медленно продвигаюсь вглубь комнаты, чтобы накрыть столик к обеду, а сама поглядываю на господина Заида. Огромный, как гора. Непокоримая вершина, на которую я все же собираюсь забраться. Как только ставлю поднос на столик, он резко оборачивается, и я застываю, словно лань, пойманная светом фар. Господин подходит ближе и усаживается на подушки, не сводя с меня взгляда. Я думала, что у его помощника тяжелый взгляд? Он не идет ни в какое сравнение с этим. Давящий, прожигающий и… раздевающий. Он смотрит на меня так, будто я ему уже принадлежу. И, несмотря на все испытанные мной ранее ужасы, моя кровь не стынет в жилах. Наоборот, мне становится жарко.
– Амира, – негромко зовет он.
– Да, господин? – отзываюсь, а сама опускаю взгляд и сосредоточенно расставляю тарелки на столик.
– Посмотри на меня. – Я поднимаю взгляд и тут же опускаю. – Еще, – требует он.
В этот раз наш зрительный контакт длится дольше, и я плавлюсь под внимательным взглядом глаз черных, как ночь.
– Продолжай, – разрешает он, кивнув на столик, и я возвращаюсь к своему занятию. Закончив, убираю поднос на пол. – Садись, пообедаем.
Я не пытаюсь спорить или объяснять что-то о разнице между нами. Если мужчина сказал, что мы будем обедать вместе, я не стану сопротивляться. Тем более, мне это на руку. Он приближает меня к себе. Не могу сказать, что ставит на одну ступень с собой, но расстояние между нами сейчас не настолько большое, как было еще пару дней назад.
– Почему ты не в гареме? – спрашивает он, когда мы приступаем к еде.
– Не положено, господин, – отвечаю я.
Он слегка прищуривается, но никак не комментирует мои слова. Хотя я, откровенно говоря, ждала, что последуют вопросы. И даже приготовила ответы.
– Расскажи любую историю из детства, – просит он, чем немало меня удивляет.
Я прочищаю горло и начинаю:
– Моя мама – настоящая мама – работала швеей. Однажды я осталась дома с папой, пока она была на работе. В обед мы принесли ей покушать, и, пока родители разговаривали, я увидела самую красивую на свете гандуру. Это был невероятный наряд: расшитый золотыми нитями, темно-синего цвета из нежнейшего шелка. – Я улыбаюсь, вспоминая тот эпизод. – Я потерла ткань между пальцами, понюхала ее и вдруг решила, что моей кукле непременно нужно платье из такой ткани. Я взяла ножницы и двинулась через всю комнату, чтобы отрезать кусок. К счастью, папа вовремя это заметил и забрал ножницы в тот момент, когда я, едва удерживая их, коснулась ткани. А ножницы у швей тяжелые, железные, не каждый шестилетний ребенок удержит.