Дюймовочка в железном бутоне - стр. 6
– Эх, вкусно-то как! – Восклицал он специально для меня. – Попробуй сама!
Но я предпочитала есть по отдельности – щи на первое, кашу на второе.
– Ты – урод и ноги до полу, – причмокивал папа.
– Почему до полу? – Недоумевала я.
– Потому что по полу люди ходят, а если не ты ешь, то и ходить не сможешь.
Иногда мама готовила кролика, мясо которого мне не нравилось.
– Не хочу зайца! – Противилась я.
– Какой же это заяц, – пыталась отговориться мама, – это же курочка. Вот у Милы крылышко. Посмотри сама.
Мила демонстрировала какие-то косточки, призванные доказать их принадлежность к классу птиц, и я, недоверчиво разглядывая свою порцию, начинала ковыряться в ней.
– А где грудка? – Вопрошала я с сомнением.
– Мы ее ещё не съели, – отвечала мама.
У птиц ключицы срастаются вместе и образуют вилочку. Мама научила нас шуточному соревнованию – двое тянут за тонкие концы вилочки, пока она не сломается, а побеждает тот, у кого останется большая часть косточки с передним утолщением. Мила крепко держала конец куриной вилочки, предлагая мне тянуть за вторую половину, на что я в силу азартного характера всегда с готовностью соглашалась, и сестра раз за разом одерживала победу. Секрет был прост: кто тянул, тот и ломал косточку со своей стороны, а Мила как старшая знала об этом.
Эта же косточка смешно подпрыгивала на столе, когда ее связывали ниткой, ставили тонкими концами на поверхность стола и осторожно нажимали на утолщение посредине. Прыг! Прыг! Прыг! Худой скелетообразный ящер на высоченных ногах скачет по саванне в поисках добычи.
– Машук, за столом не играют! – Это папа обедает с нами.
– Когда я ем, я…
Улыбается он, делая паузу перед второй частью сентенции, чтобы я закончила ее сама.
– … глух и нем, – радостно подхватываю я.
Помимо игр за столом нельзя чавкать, греметь ложкой в тарелке и со звуком втягивать в себя чай или суп.
– Вотерлифт! – повышал голос папа.
С раннего детства я знала, что вотерлифтом называется водяной насос, при работе издающий сильное бульканье и свист.
Если первое предупреждение пролетало мимо ушей нарушительницы застолья, папа, не торопясь, облизывал ложку, делая вид, что вот-вот щёлкнет ею по лбу провинившейся дщери. Один раз он действительно хлопнул меня по лбу – не больно, в шутку, но помогло. Показалось обидным, и в следующий раз возгласа вотерлифт хватило.
Папа любил незамысловатые словечки и поговорки, которые помогали ему подчеркивать определенные жизненные ситуации.
После обеда: «брюхо лопнет, наплевать, под рубашкой не видать!» А после чая: «удивительно, Мари Димитривна, чай пила, а пузо холодное!