Дюнкерк - стр. 3
«Над Европой воцарилась тишина. Что это за тишина? Увы! Это тишина тревожного ожидания, а для многих стран это тишина отчаянного страха. Прислушайтесь! Только прислушайтесь хорошенько! Слышите этот звук? Лично я слышу его вполне отчетливо, а вы? Это топот солдатских сапог по хрустящей гальке учебных плацев, по размокшей глине невспаханных полей – это шум шагов двух миллионов немецких солдат и более миллиона итальянцев…» – говорил Черчилль 8 августа 1939 года.
Но сторонники умиротворения во главе с Чемберленом упрямо держались за надежу все-таки договориться с Гитлером. Черчилль безуспешно пытался достучаться до товарищей по партии и убедить их, что сейчас куда перспективнее заключить союз Великобритании, Франции и СССР. Сам он сумел отодвинуть в сторону свою ненависть к коммунизму еще в 1938 году, когда советский посол обратился к нему с просьбой довести до министерства иностранных дел предложения СССР. «Черчилль, конечно, был антикоммунистом № 1 в королевстве, – пишет его биограф Франсуа Керсоди, – но прагматичного Иосифа Сталина подобные мелочи не смущали: враг моего врага – мой друг, а Черчилль считался врагом Гитлера уже пять лет».
В 1939 году такие переговоры все же начались, но только для вида – ни Чемберлен, ни его сторонники не желали договариваться с Советским Союзом… потому что такой альянс мог рассердить Гитлера. К тому времени уже, кажется, все поняли бессмысленность политики умиротворения, но кабинет министров продолжал упорно за нее цепляться. Польшей негласно решено было пожертвовать, на нее давили, заставляя уступить требованиям Гитлера. Одновременно Германии предложили значительные экономические льготы в обмен на заключение англо-германского пакта о ненападении.
24 августа 1939 года стало известно о заключении пакта Молотова – Риббентропа. Ни в Лондоне, ни в Париже никто не ожидал такого поворота – пока они тянули время, пытаясь умилостивить Германию и стравить ее с СССР, те заключили между собой договор, оставив Францию и Англию с их «умиротворением» в дураках. Но даже это не заставило Чемберлена и его сторонников пересмотреть свою политику. Они все еще рассчитывали как-то договориться с Гитлером. А поскольку они были у власти, Англия продолжала двигаться все тем же безнадежным курсом.
Находились они у власти и 1 сентября 1939 года, когда пришло время принимать решение. Через несколько часов после начала военных действий британский посол Гендерсон нанес визит в германский МИД и сообщил Риббентропу: «Если германское правительство не даст правительству Е. В. удовлетворительных заверений в том, что оно прекратит всякие агрессивные действия против Польши, и не готово незамедлительно отвести войска с польской территории, то правительство Е. В. в Соединенном Королевстве без колебаний выполнит свои обязательства по отношению к Польше». Через полчаса ноту похожего содержания Риббентропу вручил и французский посол. Более того, король Георг VI и французское правительство в тот же день подписали указы о мобилизации армии, флота и авиации.