Дюна. В коллекции. Первая Книга - стр. 37
В голове шумело, и я никак не могла найти точку опоры в мыслях. Казалось, мой ветер, который всегда знал верное направление, сейчас потерял хоть какой-нибудь ориентир и кружил смерчем над головой, мешая мне сосредоточиться.
С одной стороны, я чувствовала радость, что меня отпустили и не стали мучать. Несмотря на слова Марины “перетерпи”, в жизни Коула были женщины, которые его любили, а значит, уже совсем скоро меня, может быть, отпустят и отправят в Питер, как забракованный подарок, который не подошел Коулу. Надеюсь, что в Питер, а не к Хангу, иначе меня бы отправили не в апартаменты.
Но, с другой стороны, несмотря на радостное предчувствие свободы и на страх быть отданной азиату, в сердце засела острая заноза досады, что Коул не позволил мне пойти дальше. Словно он на секунду позволил мне дотронуться до двери, за которой скрывалось что-то настоящее, будоражащее кровь, держащее в напряжении, прошибающее сознание до мозга костей. Но затем, посчитав меня недостойной его тайн, тут же запретил.
- Глупости всё это. Ты просто чего-то надышалась, а Коул с тобой играется. Как хищник с добычей. Радоваться должна, что ты не прошла последний тест, и всё обошлось без насилия. К утру этот дурман пройдет... - встряхивала я головой.
Однако, сколько я не пыталась избавиться от этого морока, перед глазами стояло влюбленное лицо женщины, слышался ее нежный голос “я соскучилась по тебе, любимый”, и я все еще чувствовала то необъяснимое ощущение от его уверенной ладони и неподвластное логике желание прикоснуться к человеку по имени Смерть.
14. Глава 14.
Я стояла в своей комнате, наблюдала за яркими ночными огнями Гонконга и куталась в пушистый махровый халат. Часы показывали три часа ночи, но я не спала.
Прошло больше суток после моего ужина с Коулом, и казалось, обо мне окончательно забыли. Словно о подарке, который примерили, но он не не подошел, и его оставили за ненадобностью. За это время Коул или кто бы то ни было в апартаментах не появился, за исключением немых обитателей этого жилища - все той же молчаливой горничной и жилистого китайца, который ингода маячил в зале.
Еще днем я попыталась заговорить с женщиной, желая узнать хотя бы ее имя, но она никак не отреагировала на мой вопрос, то ли и правда будучи немой, то ли плохо понимая английский, то ли выполняя распоряжения хозяина.
В любом случае, я из комнаты почти не выходила, была предоставлена сама себе, и это одиночество вызывало странные, противоречивые чувства.
Здесь была и неопределенность, и страх быть отданной Хангу, и ощущение радости, что меня отправят в Питер, как подарок, который не подошел, и его вернули не дарителю, а в магазин, поменяв на другой.