Дюна. Битва при Коррине - стр. 11

В ответ Вориан лишь горестно покачал головой.

– Никто не хотел этого знать. Я бы вызвал бурю, которая привела бы к полному хаосу. Даже сейчас открытие этой правды привело бы к торможению военных усилий, так как мы начнем терять время, указывая друг на друга пальцами и взывая к справедливости. Семьи аристократов будут формировать партии сторонников и противников, начнется месть… а Омниус тем временем будет продолжать свои атаки.

Молодой офицер не был удовлетворен ответом, но предпочел промолчать.

– Я понимаю, какие чувства ты сейчас испытываешь, Абульурд. Поверь мне, сам Ксавьер не захотел бы, чтобы я сейчас потребовал пересмотра истории в его пользу. Прошло много, очень много времени. Я сильно сомневаюсь, что сейчас этот вопрос вообще кого-нибудь интересует.

– Он интересует меня. Вориан слабо улыбнулся юноше.

– Да, и теперь ты знаешь правду. – Он откинулся на спинку скамьи. – Но дело в том, что наша борьба держится на тонких нитях, сплетающих судьбы героев и мифы. Истории о Серене Батлер и Иблисе Гинджо сработаны на совесть, а мартиристы сделали этих двух человек значительнее, чем они были на самом деле. Для блага людей, для сохранения поступательной силы Джихада, эти люди должны остаться незапятнанными как символы – даже Иблис Гинджо, хотя он этого и не заслуживает.

Губы молодого человека дрожали.

– Значит, мой дед никогда не был трусом?

– Совсем нет. Я бы назвал его героем.

Абульурд опустил голову.

– Я никогда не буду трусом, – убежденно проговорил он, вытирая слезы.

– Я знаю это, Абульурд, и поэтому считаю тебя своим сыном. Я был горд дружбой с Ксавьером и горжусь тем, что знаю тебя.

С этими словами Вориан положил руку на плечо молодого человека.

– Когда-нибудь мы исправим эту ужасную несправедливость. Но сначала нам надо уничтожить Омниуса.

Тот, кто рождается на этой земле, рождается воином.

Мастер меча Истиан Госс своим курсантам

Армия Джихада поклялась любой ценой отбить Хонру у мыслящих машин. За сто лет, прошедших с начала Джихада Серены Батлер, человечество привыкло к великим жертвам.

Квентин Батлер, примеро батальона, стоял на мостике своей флагманской баллисты и внимательно разглядывал порабощенную планету, угрожающе нависшую перед ним. Столкнувшись с неживым, бездушным противником, он мысленно произносил горячие молитвы. Герой войны являл собой идеал настоящего мужчины – светло-золотистые слегка вьющиеся волосы обрамляли лицо с четко обозначенными чертами, упрямым подбородком, тонкими губами и проницательными глазами – Квентин казался отлитым по образу древних римских статуй. Он командовал всеми наступающими силами, ведя армию Джихада к победе там, где раньше она потерпела одно из самых сокрушительных своих поражений.