Дыра - стр. 16

– Свет, наверное, сегодня уже не включат, – сказал бармен Шелби, глядя куда-то в темноту и о чем-то думая, на его лице отразилось разочарование.

– Уже ни к чему, ночь на дворе, – ответила та, – в такой вечер никто не придет не останется на ночь. Нужно закрываться раньше и идти домой, а не ждать с неба погоды!

– Ты права, – кивнул бармен, нелегкая неделька выдалась, не нужно было сегодня и открываться, нужно было и тебя оставить дома и самому оставаться.

Когда Шелби принялась мыть столы рядом с "вонючими говнюками", они стали переговариваться между собой и хихикать.

– Бар закрывается, – сказала им Шелби, – через пять минут.

– Насрать, – ответил Уэсли, – там все равно дождь, милочка, неужели вы выгоните нас на улицу? – Уэсли отпил пива, и сплюнул харчу на пол, – там дождь и мы не допили.

– Да, дождь и что? И я тебе не "милочка", – огрызнулась она, и ушла.

– Вроде ничего зад, – захихикал Карл.

– Мать его, вшивого одноклашки, ответил Уэсли, – я бы ее трахнул и его тоже.

– Так трахни, слабо? – засмеялся пьяный Карл, – слабо? Кишка тонка.

Пьяный Уэсли встал, и опрокинув рукавом наполовину пустую кружку пива, влепил по морде Карлу.

– Ты чего? – завизжал тот.

– Заткнись Карл, не беси меня, – милочка, тащу сюда свою швабру! – закричал он, бармен вышел из-за стойки и направился к ним.

– А ну, щенки, выметайтесь отсюда! – бармен, замер, упершись руками в бока, это был толстый и грузный мужчина, сорока лет, в темноте он казался огромным.

– Ладно, ладно, грязнуля, а то папке моему позвонишь? – засмеялся Уэсли, – пойдем Карл, всякий раз, когда посещаю эту помойку, меня тошнит от этого вонючего пойла.

– Так и не посещай, нехер тебе здесь делать, малолетка, – бармен выпустил молокососов, проводя их взглядом, Уэсли злобно посмотрел на него, фыркнул, выпалил себе под нос "мудак".

– Не надо было, Мэттью, они ненормальные, вечно ведут себя как свинья, хотя им уже и по двадцать два года.

– Давай не сегодня, тебя проводить? – спросил ее бармен.

– Сама дойду, там дождь, не мокни, – Шелби махнула рукой и вышла на улицу.

В баре погас свет, Мэттью задул свечи и выключил фонарики и уже не видел ее, исчезнувшую в темноте.

Небеса разверзлись. Казалось боги гневаются на маленький и беззащитный Липтикут, как гневается сто килограммовый отец с ремнем на своего худенького отпрыска, за то, что тот помочился в постели. Он лупит и лупит его, а из глаз малыша текут потоки воды, сквозь облака, затапливая и заливая все ковры в гостиной на первом этаже. Это досадно. Когда все вокруг мочит твои газонные лужайки, смывает твой благоуханный райский сад в канаву и закрепляет твой зад к креслу, или рано загоняет в постель без всяких удобств, как всеобщий карантин, к примеру. Но вряд ли Липтикут спал в это время, когда бушевала гроза, скорее ждал чего-то, наверное, когда включат свет и каждый продолжит смотреть телевизор или сидеть за компьютером или в ТикТоке.