Дымовая завеса (сборник) - стр. 28

Вона – обычный извоз теперь, оказывается, называется бизнесом…

Одет центровой был живописно – в китайские, с блестками, брюки, украшенные генеральскими лампасами, лопающуюся на груди серенькую майку со штемпелем какого-то детского фонда, расположенного в Америке, и огромные разношенные кроссовки-большемерки. Размер у них был не менее сорок восьмого. Колоритный, в общем, возник дядя.

Впрочем, сподвижники его были не менее колоритны, каждый был достоин своего рода похвалы. Единственное, что у них было общего – грузные квадратные подбородки, рассеченные ложбинками, как у родных братьев. Но родными братьями они не были.

– Наверное, потому влез, что мне надо на что-то жить, – помедлив, ощутив, как внутри у него вспыхнуло что-то горячее, неудобное, ответил Широков.

– Значит, так, мужик, – центровой вновь стукнул кулаком по ладони, родил глухой недобрый звук, – бить мы тебя не будем, но если еще раз увидим, что ты таксуешь, изломаем и тебя самого и дырявую тачку твою. Понял?

– Не понял, – спокойно проговорил Широков, – и понять никогда не смогу.

– Тогда мы будем тебя учить, – центровой сплюнул сквозь крупные желтые зубы, сожалеющее поглядел на неразумную муху, стоявшую перед ним, – не обессудь.

Он вздохнул делано и поднял свой тяжелый, в полосках шрамов кулак – молот этот уже не раз бывал в деле.

Опустить кулак на голову Широкова он не успел – Широков опередил тяжеловеса на несколько долей секунды и ударил первым. Ударил сильно – понял, что в полсилы бить нельзя, вырубать этого витязя в тигровой шкуре надо с первого раза, иначе через несколько минут Широков будет просто изуродован этой тройкой, – следом ударил второго, по прикидке – самого опасного, очень уж жестокие глаза были у него…

Оба сложились вдвое, уперлись физиономиями в колени, заныли, пуская слюни, третий, ошеломленный таким натиском, зашипел, потряс головой, словно бы за ушами у него завелись блохи и начали больно жалить, отступил на несколько шагов назад. Широков двинулся к нему. Молодец затряс головой сильнее, в следующее мгновение развернулся и дал поскорее деру с места стычки.

Куда же подевался Тофик, Широков не засек – испарился человек в одно мгновение, будто пятно воды на горячей сковородке. Широков оглянулся на тяжеловесов, вздумавших наказать его, – оба продолжали корчиться.

Зла на них не было, они действовали по законам волчьей стаи и по-иному действовать не могли: или – или… Одна из соперничающих сторон должна быть уничтожена.

– Что ж, бывайте здоровы, хлопцы, – бросил Широков на прощание и вернулся к своей машине. «Уазик» сиротливо, как-то убого кренился на один бок, будто был подбит на войне. Внутри у Широкова шевельнулась жалость, словно бы этот потрепанный автомобиль имел, как и человек, живую душу и ему было больно.