Размер шрифта
-
+

Дымовая завеса (сборник) - стр. 13

– Этого мало, – мужик показал глазами на бумажку, которую Широков держал в руке. – Я собираюсь отвезти кобеля корейцам… Знаешь, сколько они отваливают за собачье мясо, а?

– Тысячи у меня нет, – проговорил Широков тихо.

– Ладно, давай пятьсот и хватит, – неожиданно покладисто произнес мужик в шляпке, – только одной бумажкой.

Пятьсот рублей одной бумажкой у Широкова тоже не нашлось – нашлось сотнями, мужик, недовольно пошмыгав носом, сунул деньги в карман и выпустил из руки лапу Серого.

– Ладно, забирай свое сокровище. Корейцы тебе за него отвалят тысяч пятнадцать, не меньше. Собачье мясо они любят больше сахара, – мужик поправил на голове шляпку. – Жаль, у меня машины нет, а то бы отвез кобеля к ним. Все, брателло, бувай здоров и не кашляй, – на прощание мужик трубно высморкался себе под ноги и исчез.

Широков достал из куртки платок и склонился над Серым, аккуратно, стараясь не причинять боли, обтер собаке морду, потом подхватил пса и понес прочь с базарной площади.

Когда поднимал Серого, то почувствовал, как тот шевельнулся, а сквозь сжатые зубы вырвался стиснутый вздох, – обрадовался этому. Пес жив, и это очень важно. И еще что важно – довезти его до дома, до хатенки, где Широков снимал комнату.

На окраине базара, в тени старой шелковицы стоял его уазик – машина старая, списанная по всем статьям, с начальнической резолюцией «Восстановлению не подлежит». Широков заплатил за нее копейки и восстановил… В результате обрел свой транспорт, уазик служил ему исправно уже полгода и при бережном отношении к нему прослужит еще лет пять, не меньше. Во всяком случае, Широков на это надеялся.

Пока донес Серого до уазика, взмок – неподвижный пес был очень тяжел.

В машине Широков откинул заднее сиденье, переднее задвинул едва ли не под приборную панель и уложил Серого на пол. Проговорил тихо – считал, что пес услышит его:

– Держись! Я живу недалеко – доедем быстро.


Хозяйкой у Широкова была набожная старушка Анна Ильинична. Маленькая, усохшая от времени, с морщинистым лицом, украшенным носом-кнопочкой, она излучала доброту… Анна Ильинична даже ругаться не умела – вот каким человеком она была.

Когда Широков въехал во двор и вытащил из «уазика» окровавленного Серого, хозяйка вышла из дома и всплеснула руками:

– Это кто же его разделал так, а?

Широков виновато приподнял плечи:

– К сожалению, так получилось.

– Пес-то пограничный?

– Пограничный, Анна Ильинична. – Широков, конечно, слукавил, но одно знал твердо: если Серый выживет, то к границе обязательно будет иметь отношение. Широков об этом позаботится.

Страница 13