Дым и зеркала - стр. 4

…это же отличный шанс – материал на полосу, почти гарантированное попадание в штат, тем более, что Крис сам себя уволил, и место освободилось. Криса, конечно, жалко, но никаких угрызений совести, ничего такого, я его не подсиживал, не интриговал, он сам себе это все устроил; если бы он не блокировал номер Энди, а просто поговорил с ним по-человечески, объяснил бы ситуацию, все бы еще и обошлось, но вот эта история с блокировкой входящих звонков – это уже слишком…

…нет, я не знал, что Крис тоже был в «Примавере»: пока он не исчез, он вообще свой материал со мной не обсуждал, а потом, как я сказал уже, он меня заблокировал, так что я с ним не говорил до самого его возвращения, когда моя статья уже вышла. Но это же очевидно – «Примавера»! Сразу после самоубийства Иглета про него много писали, была куча интервью с людьми, которые его близко знали. Вы же помните, наверное – все в один голос утверждали, что никак не могло быть самоубийство, потому что никаких причин для этого не было. Все его встречи за месяц до смерти изучили, поговорили со всеми, кто с ним виделся – ровным счетом ничего, что могло привести к такому концу. А ведь должна же быть причина – человек так просто, ни с того, ни с сего, в петлю не полезет. Я говорил с полицейскими, которые вели расследование: они мне сказали, что с учетом личности покойного и его отношений с властями в России, версия убийства – самая очевидная. Только это никак не могло быть убийство, потому что это физически невозможно. Вы помните обстоятельства дела? Там окно было, которое как нарочно заложили кирпичом, да еще решетка, и дверь, закрытая изнутри на засов и банемский замок, которую пришлось вышибать, потому что единственный ключ был в кармане халата у Иглета, а если бы и был второй ключ, то снаружи его все равно вставлять было некуда. Вы на коронерском следствии не были? Я тоже не был, но читал, что полицейские притащили на слушания эту дверь и демонстрировали там, что если она закрыта изнутри, то снаружи ничего с ней не сделаешь. Так что убить его было невозможно физически. Остается, понятно, только самоубийство. А про это все говорят, что самоубийство для Иглета было психологически невозможно. Понимаете? У меня в университете был курс по психологии, вел профессор Эрлих, и он нам часто говорил, что психологическая невозможность – такой же весомый аргумент, как и физическая. Если какой-то поступок для человека психологически невозможен, то он никогда и не будет совершен. Точка. Конец истории. Значит что? Раз это самоубийство, то незадолго до него должно было что-то произойти, что эту самую психологическую невозможность превратило в психологическую возможность. Должна быть причина, а ее обнаружить так и не удалось. Вот теперь слушайте. Он повесился в субботу утром, и в этот самый вечер, в субботу, у него была запланирована пресс-конференция, и он в пятницу с утра всех журналистов обзвонил и подтвердил, что встречаются у него дома. Потом он обедал с девушкой в Мэйфэр, у Новикова, потом пару часов они ходили по магазинам на Бонд Стрит, он покупал ей подарки. Ничто не предвещает, не так ли? Потом, с этой же девушкой, был в Поло-баре, в Вестбери. Там они выпили бутылку шампанского, он проводил ее до номера, но не остался, а отправился в «Примаверу» ужинать. Один. Он появился в «Примавере» около семи вечера, в половине двенадцатого рассчитался, поехал домой, и, прежде чем лечь спать, отпустил прислугу на три дня. С этой минуты и до десяти тридцати следующего утра на его телефон ни одного звонка не поступало. Вы следите? Так вот, если что-то случилось, что толкнуло его в петлю, то это что-то произошло именно в «Примавере»…