Дыхание снега и пепла. Книга 2. Голос будущего - стр. 52
– Мхххммм.
Черт, его тянуло в сон, я видела, как его веки начали подрагивать.
– Высокий джентльмен, хорошо одетый. У него была… прекрасная лошадь…
– Еще немного чаю, доктор Фентиман? – Я подала ему свежую чашку, пытаясь взбодрить. – Расскажите мне еще об этом случае. Операция, наверное, требовала особой деликатности?
Мужчины не любят слышать, что удаление яичек – простая манипуляция, хотя правда в том, что так оно и есть на самом деле. С другой стороны, стоило признать, что, если пациент в сознании в ходе всей операции, это несколько усложняет дело.
Фентиман стал немного более оживленным, рассказывая мне подробности.
– …Дробь прошла через яичко насквозь и оставила идеально ровное отверстие… Клянусь вам, сквозь него можно было посмотреть. – Фентиман явно сожалел о потере такого интересного экземпляра и не очень охотно согласился рассказать мне о том, что стало с джентльменом, которому этот экземпляр принадлежал. – Ну, это было странно. Дело было в лошади, видите ли… – пространно сказал доктор. – Прекрасное животное… Длинная грива, как женские волосы… очень необычная…
Фризская лошадь. Фентиман тогда вспомнил, что плантатор, Филип Уайли, был поклонником таких лошадей, и сказал об этом пациенту. Он предположил, что раз у мужчины нет денег и он к тому же не в состоянии ездить верхом некоторое время… В общем, возможно, продать животное Уайли было разумной идеей. Пациент согласился и попросил доктора узнать у плантатора, хочет ли он купить лошадь, поскольку последний как раз был в городе для участия в судебных заседаниях.
Доктор Фентиман услужливо отправился исполнить просьбу, оставив больного уютно устроившимся на кушетке в обнимку с бутыльком лауданума. Филип Уайли оказался весьма заинтересован в лошади («Да уж, бьюсь об заклад, он был заинтересован», – сказала я, но доктор не услышал) и поспешил домой к Фентиману, чтобы посмотреть на нее. Лошадь была на месте, но пациент исчез – в отсутствие доктора ушел на своих двоих, прихватив заодно полдюжины серебряных ложек, эмалированную табакерку, бутыль лауданума и шесть шиллингов – к счастью, все деньги, что были у доктора дома.
– Ума не приложу, как он это провернул, – сказал Фентиман, округляя глаза. – В таком состоянии!
К его чести, он был сильнее обеспокоен здоровьем своего пациента, чем собственными потерями. Фентиман был ужасным пьяницей – я никогда не видела его трезвым, – но не самым плохим врачом.
– И все же, – добавил он философски, – все хорошо, что хорошо кончается, не так ли, моя милая леди?
Он имел в виду, что стоимость лошади с лихвой покрыла его потери да еще и оставила его с достойной прибылью.