Дьяволы дня «Д» - стр. 23

– Я могу сделать больше, чем это, – засмеялся голос. – Поверь мне, я могу сделать гораздо больше, чем это.

– Я не понимаю.

Голос мягко засмеялся.

– Ты чувствуешь тошноту?– спросил он меня. – Ты чувствуешь, как тебя схватывают боль и судороги?

Я нахмурился. Я на самом деле чувствовал тошноту. В моем желудке было что-то такое, что переворачивалось и переворачивалось, что-то мерзкое и неперевариваемое. На мгновение я подумал, что это было что-то, съеденное мною на ленч; но затем меня скрутил желудочный спазм и я ощутил приближение ко мне ужасной болезни. И все это произошло мгновенно. Я помнил, как потом мои внутренности вспучились, рот широко открылся и из меня выплеснулся поток взбунтовавшейся жижи и обрызгал корпус танка. Рвота все продолжалась и продолжалась; когда желудок полностью опустошился, я осознал, что сжимаю руками свой живот и плачу.

Только затем я увидел, что вызвало эту рвоту. Из моего желудка, из самых моих уст, в потоке желчи вылились тысячи бледных, извивавшихся червей. Они корчились и копошились по всему люку, розоватые и полупрозрачные; в отчаянии я смог лишь кое-как спрыгнуть с этого ужасного, разбитого «Шермана» и, задыхаясь от боли и отвращения, напуганный до беспамятства, упал на замерзшую траву.

За моей спиной шептал голос:

– Ты знаешь, что можешь мне помочь. Ты говоришь, как добрый человек – и справедливый.

Отец Энтон аккуратно налил мне стакан «Малмси» и в вытянутой руке, словно это была медицинская проба, пронес его через свой кабинет. Я взял его нетвердой рукой и сказал:

– Спасибо, отец. Это очень любезно с вашей стороны.

Он помахал рукой, как будто хотел сказать: «ничего, ничего», затем усадил свое обмякшее, древнее тело в кресло напротив и открыл табакерку.

– Так значит, вы ходили слушать голоса, – произнес он, захватывая щепотку измельченного табака.

Я кивнул.

– Вы выглядите так, – простите за такие слова, – будто они вас напугали.

– Не они. Он.

Отец Энтон хрюкнул, чихнул и высморкался со звуком труб дня страшного суда.

– Демонов можно называть по разному. Один демон может быть и ими, и им, и чем угодно. Демон – хозяин зла.

Я протянул руку к маленькому журнальному столику из вишневого дерева и взял свой магнитофон.

– Что бы это ни было, отец, это здесь, на пленке, и это он. Один дьявольский он.

– Вы записали его? Вы полагаете, что слышали его в действительности?

Выражение лица старого священника – терпеливое и совсем не злое снисхождение – едва заметно изменилось: помрачнело. Он знал, что голоса были реальностью, потому что сам бывал возле танка и сам слышал их. Но то, что я – совершенно незнакомый человек, безо всяких религиозных знаний, – то, что я пришел и сказал ему, что тоже их слышал, ну, очевидно, покоробило его. Священники, я считаю, привыкли к демонам. Все-таки они работают на духовном фронте и готовы к тому, что их будут соблазнять и беспокоить дьявольские проявления. Но когда эти проявления настолько злобны и сильны, что заставляют чувствовать себя и в мире обычных людей, когда скверные флюиды ощущают и фермеры, и картограф, то, я полагаю, что большинство священников должны запаниковать.