Дьявол в ее постели - стр. 2
Она вылетела на лужайку с фонтаном как раз вовремя, чтобы застать сцену, от которой едва не разорвалось сердце.
Деклан стоял перед фонтаном на коленях. Блестящие капли воды падали ему на руки, стекали по смуглой коже, задерживаясь в ложбинках совсем недавно появившихся мускулов.
Он напоминал сейчас юного героя, потомка мощных древних богов, чьи мраморные статуи высились по обе- им сторонам от фонтана.
А рядом стояла Франческа Кавендиш и протягивала ему мятную конфетку.
Деклан взял конфетку губами. Улыбнулся («Почему ей? Почему не мне?!») так, что сияние этой улыбки едва не затмило полуденное солнце. Сказал что-то, чего Пиппа не расслышала. Подняв руку, осторожно заправил Франческе за ушко выбившуюся прядь огненных волос. А затем поцеловал костяшки ее пальцев с почтением, выходящим далеко за пределы обычного уважения слуги к юной хозяйке дома. С восхищением, уже не невинным…
Заинтересованным.
Безмятежно журчал фонтан. Из рогов сатиров, из уст и корзинок разных богов и богинь извергались прозрачные струи, преломлялись в солнечном свете маленькими радугами и, рассыпаясь сияющими брызгами, падали наземь.
Сердце у Пиппы сжалось так, словно на целую минуту вовсе перестало биться. Ладони покрылись холодным потом. В горле пересохло, живот налился свинцом. Деклан в свои тринадцать казался Пиппе образцом мужской красоты. Теперь она перевела взгляд на Франческу, пытаясь понять, что увидел Деклан в ее подруге. Личико сердечком, тонкие аккуратные черты, точеный носик. Очень стройная – даже для девочки на пороге взросления – и более изящная, чем ждешь от ребенка. Ярко-рыжие волосы, выразительные глаза цвета моря в ненастный день. Скорее серые, но с отсветами зелени и голубизны.
А Пиппа? Скучные белобрысые волосы, круглое лицо – признак детства и хорошего аппетита. Мама говорит, что ее красота в изумрудно-зеленых глазах. Тех, что теперь горели невыплаканными слезами, и горло сжималось от боли, не дающей ни вздохнуть, ни сглотнуть.
Неужто Деклан – ее Деклан – в самом деле влюблен во Франческу Кавендиш, ее лучшую подругу?
Как это возможно? Неужели судьба так к ней жестока? Может ли в целом свете найтись что-то страшнее этой раздирающей боли?
Нет, ответила себе Пиппа. Ничего ужаснее этой муки нет и быть не может.
Как же он не понимает? Ведь они, Деклан и Пиппа, предназначены друг для друга!
Франческа не подходила близко к фонтану – боялась замочить свои изящные туфельки; а Пиппа не раз стояла здесь на коленях бок-о-бок с Декланом, погружая руки по локоть в грязь, чтобы помочь ему скорее закончить работу и пойти играть. Если Деклан мрачнел, Пиппа запускала в него комком сырого мха – и они принимались бросаться друг в друга грязью, смеясь и визжа от восторга, беззаботные и счастливые.