Дьявол в бархате - стр. 2
– Выходит… вы попросили дать то, что недалекие люди называют вашим наваждением?
– В некотором смысле. Я попросил перенести меня в прошлое: в конкретный день третьей четверти семнадцатого века.
– О да, там вы были бы в своей стихии! – прошептала Мэри.
Как же ему иногда хочется, чтобы она не смотрела на него так сурово и внимательно. И что интересного это дивное создание находит в беседах со старым брюзгой? Загадка.
– Никто из историков, – горячо продолжала Мэри, – не знает эту эпоху лучше вас. Главное, проявляйте осмотрительность, в особенности следите за речью. Тогда ни одна живая душа ничего не заподозрит.
Фэнтон в очередной раз поразился: честное слово, иногда эта юная девушка выражается как умудренная жизнью дама века эдак из семнадцатого.
– И все же, – продолжила Мэри, – я не понимаю.
– Я и сам не понимаю. Но если дьявол сдержит слово…
– Нет, я о другом: вы, должно быть, уже не раз желали перенестись в прошлое.
– О да. Желал – слишком мягко сказано. Боже! – прошептал вдруг Фэнтон, и по его телу пробежала холодная дрожь. – Как я этого жаждал! С той же страстью, с какой мужчины грезят о деньгах и женщинах, я грезил о прошлом… Но раньше я думал, что причиной тому лишь научное любопытство.
– Что же изменилось?
– Во-первых, любопытство усилилось настолько, что дальше терпеть невозможно. Во-вторых, у меня появилась миссия. А в-третьих, я и помыслить никогда не мог, что вызвать дьявола – такое пустяковое дело.
Казалось, из всей тирады Мэри услышала одно-единственное слово.
– Миссия, профессор Фэнтон? Что за миссия?
Фэнтон ответил не сразу. Он поднес руку к утонченному лицу и поправил пенсне, потом машинально провел ею по высокому черепу с зачесанными назад редкими прядями темно-рыжих волос. Фэнтон был высоким и худощавым, а страсть к чтению сделала его еще и сутулым.
Он знал, что для человека, вознамерившегося нырнуть в темные воды прошлого, он слишком немощен: бешеное течение подхватит его и швырнет на скалы, переломав все кости… Но пока что Фэнтон предпочитал об этом не думать.
– В этом самом доме, – произнес он, – десятого июня одна тысяча шестьсот семьдесят пятого года отравили человека. Это было убийство, мучительное и жестокое.
– Вот как! – Мэри поставила бокал на стол для закусок. – Прошу простить меня за недоверчивость, но вы и вправду располагаете доказательствами случившегося?
– Да. У меня даже имеются гравированные портреты каждого из обитателей дома. Узнаю любого, появись он сейчас передо мной.
– Убийство, – медленно проговорила Мэри. – И кто участники этой истории?