Дьявол против кардинала - стр. 45
Горничные метались по комнате, увязывая вещи, Мария, плача, трясущимися руками собирала драгоценности. Вошел де Бренн и сообщил о приезде парламентеров короля.
На дворе из кареты, кряхтя, выбирались парламентеры – старики Бельгард, Жаннен, служившие еще ее покойному мужу, и архиепископ Санский. Их почтительно проводили в парадную залу, где ожидала всхлипывающая королева. Узнав о том, что ее сын не намерен продолжать боевые действия, она несколько успокоилась и по совету Жаннена направила к королю пажа с предложением прислать для переговоров епископа Люсонского. Предложение было принято.
Десятого августа был подписан мирный договор, в котором всем мятежникам прощалась их вина, а Ришелье обещали кардинальскую шапку. Епископ также выхлопотал еще одно важное условие: чтобы Мария Медичи имела свободный доступ к сыну. В возмещение ущерба королеве подарили триста тысяч ливров.
Местом очередного семейного свидания был выбран Бриссак. На сей раз королева не заставила себя упрашивать и сразу тронулась в путь. На полдороге ее встретил Брант, брат Люиня. Мария приветствовала его, не снимая маски и не выходя из носилок. Однако чуть погодя на дороге показались еще два всадника. Вглядевшись в их очертания, Мария велела остановить носилки и спустилась на землю.
Людовик спрыгнул с коня, Гастон последовал его примеру. С минуту мать и сыновья молча смотрели друг на друга, затем Людовик мягко обнял королеву и притянул к себе.
– Ну вот вы и в моих руках, матушка, – негромко сказал он полушутя, – уж больше я вас не выпущу!
– Вам нетрудно будет удержать меня, сударь, – глухо отвечала Мария, – ведь я уверена, что такой сын, как вы, всегда будет относиться ко мне как к матери.
Глава 8. В любви и на войне
Ришелье велел опустить шторы на окнах и никому не входить. Мигрень, измучившая его за вчерашний день, как будто отступила, однако еще порой напоминала о себе, стальным обручем стискивая голову и лопаясь жаркой болью в затылке. Сейчас бы лежать в мягкой темноте и ни о чем не думать, а думать надо. Ришелье зажмурил глаза и потер пальцами переносицу.
Эту новость ему сообщил отец Жозеф – другому человеку епископ, пожалуй, и не поверил бы. Люинь предлагал брачный союз, прося для своего племянника руки мадемуазель дю Пон де Курле, племянницы Ришелье. Что он опять затеял, зачем ему это нужно? По правде говоря, Ришелье растерялся. Отец Жозеф дал ему понять, что на его месте не отверг бы такого предложения, но Ришелье все еще пребывал в нерешительности. Он долго и жарко молился, прося Господа вразумить его, дать ему знак. Люинь, конечно, с каждым днем приобретал все большее влияние в стране и при дворе, перед ним заискивали, его ненавидели и боялись, но судьба его предшественника – Кончини – еще не стерлась из памяти. Однажды Ришелье уже делал ставку на временщика, причем не заигрывая с ним открыто, – и что получилось? Теперь же ему предлагают ни много ни мало породниться с фаворитом. Как бы колесо Фортуны, повернувшись в очередной раз, не подмяло его под себя…