Дьявол против кардинала - стр. 16
«Я повиновался королеве, это правда… Все – частные лица или официальные – руководствовались лишь ее указаниями. Клянусь перед Богом, что она никогда не сказала ни одного слова, которое могло бы вызвать неудовольствие короля…» Перечитал – и со вздохом вымарал и это. Нет, такими оправданиями не привлечешь на свою сторону отца Жозефа. Надо быть проще – и тверже. «Я сын своего отца, всегда служившего королю; и сам я, в меру своих возможностей, делал то же самое…»
Парк Лезиньи наполнился гомоном голосов и смехом: на несколько дней двор перебрался сюда. В преддверии этого знаменательного события Люинь срочно занялся украшением замка: велел приготовить комнаты для короля и украсить попышнее апартаменты, отведенные королеве, вычистить пруд и посыпать мелким гравием дорожки в парке. С подвесного моста сняли ржавую цепь: поднимать его больше не было необходимости.
Денек выдался на славу: в небе ни облачка, легкий ветерок, застревая в верхушках деревьев, с шорохом выпрастывался из них и игриво целовал фрейлин в разгоряченные щечки: они играли в мяч, в кольца и жмурки. Зачинщицей игр, разумеется, была новоиспеченная госпожа де Люинь: ее резвые ножки в атласных башмачках неутомимо носились по траве, а суровая графиня де ла Торре гневно вскидывала брови и поджимала губы всякий раз, как из-под края ее платья показывались пышные нижние юбки и светло-зеленые чулки.
Анна Австрийская давно сменила фасон своих нарядов на французский, отказавшись от тяжелых испанских юбок на металлическом каркасе, в которых трудно было передвигаться. Она, правда, лишь наблюдала за играми фрейлин, не решаясь к ним присоединиться. К тому же в туфлях на двойных подошвах, которые она носила, чтобы казаться выше, бегать было неудобно.
Наконец фрейлины утомились и упали на подушки, разбросанные прямо на траве. Мари прислонилась спиной к дереву и запрокинула голову, глядя вверх, туда, где сквозь листву просвечивало небо. Грудь ее высоко вздымалась.
– Как жаль, что с нами нет господина де Вио, – сказала она, отдышавшись, – я уверена, что он прямо сейчас сочинил бы нам премиленькие стихи: он так тонко чувствует природу!
– Вот и славно, что его здесь нет, – строгим тоном возразила Анна Австрийская, – вы ведь знаете, что король его не любит.
– Ах, король! Что он понимает в поэзии! Конечно, ему ближе ваш старичок Малерб со своим высоким слогом и неживыми героями. А Теофиль…
– Теофиль? – оживилась сводная сестра короля Габриэль де Верней. – Вы столь близки, что называете его по имени?
– Что ж в этом странного? – Мари ни чуточки не смутилась. – Всех поэтов называют по именам: Гораций, Вергилий… А Теофиль в самом деле прекрасный поэт. Когда я читаю его элегии, то вспоминаю свой родной Кузьер, где провела детство: темный парк, пруд без всяких прикрас, ласточки носятся над дорогой перед дождем… А его стихи о любви! «Я вас поцеловал в неверном сновиденье, и пусть Амур еще огня не угасил, а все же поостыл мой неуемный пыл и распаленных чувств утихло возбужденье…»