Дьявол против кардинала - стр. 12
Охотники побежали туда, а Людовик с Анной не двинулись с места. У обоих перед глазами еще стояла эта картина – кречет, настигающий цаплю, и какое-то непонятное, необъяснимое чувство всколыхнулось в груди. Людовик, не сознавая того, все еще продолжал держать Анну за руку в перчатке. Она повернулась к нему, взгляды их встретились. Она словно ждала от него каких-то слов, и эти слова как будто уже пришли к нему, вот только, чтобы их выговорить, требовалось сделать усилие. Людовик отвел глаза и заметил Люиня, который шел к ним через поле, неся в руках цаплю.
– Выполните ли вы одну мою просьбу, сударыня? – спросил он, слегка отстранившись от жены.
– Да, государь, – сказала та с робкой надеждой.
– Мне угодно, чтобы вы предоставили табурет вашей фрейлине Марии де Роган.
– Право сидеть в моем присутствии? – Лицо королевы снова приняло холодное и высокомерное выражение. – Но оно принадлежит только принцессам и герцогиням!
– Не волнуйтесь, она станет герцогиней, – небрежно сказал Людовик.
«Вот когда станет, тогда и…» – хотела было возразить Анна, но удержалась. С досадой пнула камешек носком туфли.
– Так выполните вы мою просьбу?
– Да, государь! – Анна присела в коротком поклоне, резко развернулась и пошла к карете, не пожелав взглянуть на цаплю, которую принес Люинь.
В покоях Анны Австрийской говорили по-кастильски, сидели на полу на подушках по испанской моде и обсуждали последние новости из Мадрида. Правда, пока они добирались до Парижа, все в дорожной пыли, то уже переставали быть новостями. Обычно королева смертельно скучала, пытаясь разогнать тоску музыкой или чтением книг. Присутствие испанских фрейлин под началом суровой графини де ла Торре перенесло в Лувр затхлую атмосферу Эскориала, от которой робели и цепенели даже фрейлины-француженки.
Однако последние несколько оживились, с тех пор как к ним присоединилась семнадцатилетняя Мари де Роган – резвушка и хохотушка с озорными голубыми глазами и длинными белокурыми волосами, струящимися по плечам. Ее алые губки умели складываться в кокетливую гримаску, а под выпуклым лобиком вечно замышлялись какие-то шалости. Было в ней нечто одновременно чистое и порочное. Своим стройным станом и высокой грудью она могла сравниться с самой королевой, признанной первой красавицей в Европе, и та порой терялась в ее присутствии, не зная, как себя вести. Почти ровесницы, они были такими разными – веселая беззаботная Мари и надменная Анна.
Вот и сейчас француженки весело щебетали о чем-то в уголке.
– Что это вы обсуждаете, сударыни? – громко спросила Анна.