Двуликие. Клетка для наследника - стр. 24

Меня поразил даже не сам факт присланного амулета, а вот эта подпись. «Твоя Дин». Мне было странно, но где-то в глубине сердца я радовалась, что она так написала.

За три дня до начала занятий пришло письмо от администрации ЛАМ, в котором указывалось, что через сутки все поступившие студенты должны с вещами прибыть в академию — для распределения мест в общежитии и получения комплекта учебников.

Для матушки Розы и девочек борделя этот день стал почти трагическим. Меня провожали так, будто я не учиться собиралась, а на войну. И не в ЛАМ, находящуюся на другом конце города, а в суровые северные земли.

Впрочем, я понимала девочек. Мне самой было страшно и волнительно осознавать, что следующие пять лет жизни я проведу преимущественно в стенах академии, а не там, где жила последние годы. Наверное, это странно прозвучит, но я привыкла к борделю. Привыкла к матушке Розе с её вечными странностями, привыкла к девочкам с их пошловатым юмором, привыкла к разнообразным звукам, доносящимся со всех сторон по ночам. Привыкла к мужскому смеху, скрипу кроватей, обилию специальных костюмов, что постоянно попадались мне на глаза повсюду, к каждодневной стирке простыней.

Я всегда была здесь чужой, и я чувствовала это постоянно. Нет, ко мне хорошо относились и любили, просто я хотела от жизни иного.

— Ты у меня пирожок совсем из другого теста, — говорила, улыбаясь, матушка Роза. — Мы — сдобные булочки. Кто просто с сахаром, кто с ванилью, кто с вареньем. Ты же — хлеб с отрубями.

— Почему? — недоумевала я.

— Потому что булочки — вкусные, но бесполезные. А хлеб с отрубями, особенно если он тёплый — и вкусный, и полезный.

Матушка Роза любила подобные сравнения. Я же всегда была более прямолинейной, поэтому просто говорила, что жизнь в борделе — не моя мечта.

Лекарское дело — вот что нравилось мне по-настоящему. До дрожи в коленях.

И мне было немного стыдно за то, что, в отличие от девочек и матушки Розы, я всё-таки больше радовалась, чем грустила о предстоящей разлуке. Конечно, мне было страшно, но и радостно тоже. Ведь я двигалась к своей мечте.

— Смотри, не забывай нас, — тихо сказала матушка Роза, сажая меня в карету и подавая чемодан с вещами. — И навещай почаще. Договорились?

— Договорились, — кивнула я и чмокнула свою приёмную мать в щёку.

— Будь умницей, Шайна! — крикнула с крыльца Клоди.

— Учись хорошо! — вторила ей пышногрудая Лизетт.

— Лучше всех! — заключила рыжая Кэрри.

Я обещала.

.

Кареты в ЛАМ съезжались со всех концов Лианора. Самые обычные, как у меня, и парадные — у студентов побогаче. Останавливались, высаживали пассажиров возле ворот, где был организован пункт приёма багажа, и дальше все шли уже пешком и без чемоданов. Это напоминало ритуал — все студенты, и неважно, какого курса, шли в академию пешком. Сбивались в стайки, знакомились…