Двуликие. Игра на опережение - стр. 53

— Прекрати, Эд, — прошипела Эмирин, вновь отталкивая его ладони, которыми он попытался дотронуться до её груди. — Естественно, я ведь вырастила Триш. Я все её родинки наизусть помню. А ты-то откуда знаешь? Подглядывал, что ли, за ней?

Эдриан покачал головой, опуская руки, и глаза его наполнились тоской.

— Нет, Эм. Я был с Риш… один раз.

— Был?.. В смысле… вы…

— Угу, в том самом смысле мы. Она тогда была в расстройстве и отчаянии из-за Велдона, я уже не помню только, почему… Кажется, опять он ей про тебя рассказывал. Триш пришла ко мне… Не осуждай её, Эм.

— Не буду, — сказала Эмирин глухо. — Любовь — не то, за что можно осуждать.

Она на секунду прикрыла глаза — и вернула свой облик. И даже платье на груди вновь стало целым, вызвав у Эдриана понимающую усмешку.

— А убийство? Можно осуждать за убийство?

— Ты про себя или про Риш?

— Про нас обоих.

Эмирин подняла руку и прикоснулась кончиками пальцев к щеке Эдриана. Он сразу дёрнулся, избегая её прикосновения, и она улыбнулась.

— Мне нужно найти тебя, Эд, — сказала она вместо ответа. — Я знаю, что ты этого не хочешь и будешь сопротивляться. Я к этому готова. И ты готовься — я приду ещё.

— Эмирин… — начал Эдриан, но она не стала слушать — развеяла сон, отпуская чужое сознание и возвращаясь в собственное.

И удовлетворённо погрузилась в сон без сновидений, где не было ничего, кроме стука её сердца.

***

Шайна Тарс

Вечера пятницы я ждала с таким нетерпением, будто не видела Норда по меньшей мере год. И когда он наконец настал, я почти ликовала. И сразу, как просигналил отбой, отправилась в императорскую библиотеку.

Мирра и Дин ещё не успели заснуть и впервые наблюдали, как я собираюсь. Смотрели на меня внимательно-внимательно и с искренним беспокойством. Но это беспокойство казалось мне каким-то… разным. Словно Дин боялась чего-то абстрактного, а Мирра — конкретного.

И я, надевая плащ, улыбнулась обеим.

— Ладно вам переживать. Не может Норд быть плохим. Хотя бы потому, что общается с Эмирин. Я однажды запрыгнула в портальное зеркало, а там она.

Дин явно полегчало, а вот рыжей — нет. Совершенно.

— Считаешь, ректор не может ошибаться? — спросила она, почему-то отводя взгляд, и внутри меня по какой-то причине колыхнулось раздражение.

Через секунду я поняла, по какой. Мне не хотелось, чтобы о Норде думали плохо.

— Он поклялся, — я даже, кажется, слегка зарычала. — Поклялся, что не замышляет ничего дурного. На крови. Невозможно нарушить.

Рональдин подняла руку и погладила по плечу явно напрягшуюся Мирру.

— Ты не сердись, Шани, — обратилась ко мне при этом дочь ректора. — Мы просто переживаем. Любим же тебя.