Двуликие. Долг души - стр. 31

— Дамиру не по себе из-за того, что он начнёт править, не коронуясь.

— После того, как всё закончится, Аравейн проведёт ещё одну коронацию. Обещай ему это. Скажи, что его коронуют вместе с Рональдин, красиво, официально, на площади, как раньше делали — представление народу. Заодно и свадьба будет. Но только после того, как всё закончится.

— Ладно, — она кивнула и не удержалась от подколки: — Расстраиваешь мальчика.

— Ты серьёзно? После пятницы и известия об «огненном цветке»? Конечно, короновать «хамелеона» — это неприятно, но вряд ли сможет затмить известие о смерти дяди. Сейчас в Дамире говорят гордость и тщеславие, они несовместимы с безопасностью. Поэтому ещё раз повторяю: я против. Только не говори мне, что ты «за»!

— Нет. Но мне жаль Дамира.

— Мне тоже, однако я не могу руководствоваться жалостью, принимая решения, — отрезал он, закрывая тему.

Шайна Тарс

Всю ночь я проспала в обнимку с Хель. Она легла между подушкой и стеной, я накрыла её кусочком своего одеяла, обняла — и мы просопели так до самого утра, без снов и прочих беспокойств. Я не смогла до конца понять, по какой причине Эмирин отдала мне кошку Норда, но радовалась этому решению до глубины души — словно со мной, несмотря ни на что, осталась его маленькая частичка.

Рядом с Хель мне действительно дышалось чуть легче. Мне даже казалось, что она немного пахнет Нордом… но нет, это глупости — за прошедшие дни запах должен был уже тысячу раз поменяться. Поэтому я понимала, что выдаю желаемое за действительное, но всё равно была рада обманываться и постоянно обнимала Хель, чтобы понюхать.

А во время завтрака, когда я терпеливо старалась прожевать бутерброд после съеденной каши, Дрейк неожиданно заявил:

— Помнишь, с кем я тебя собирался сегодня знакомить?

Я кашлянула, задумалась.

— М-м-м… нет, не помню.

— Пару дней назад мы говорили о приручении Огня после снятия браслетов, — пояснил отец, и я наконец вспомнила. Точно! Дрейк ведь не может помочь мне с этим, он не стихийник. Он говорил о каком-то человеке, которого выбрала Эмирин.

— Да, — я кивнула, — теперь припоминаю.

— Прекрасно. Он уже здесь, ждёт за дверью. Приглашу, как доешь.

— Хорошо.

Мне казалось, что я совсем не волнуюсь — с чего бы? — однако кусок в горло не лез совсем. Я испытывала какой-то странный трепет, от которого сжимался желудок и сердце убыстряло ход. Видимо, я всё же переживаю, что не смогу… или он сейчас скажет: «Безнадёжно, ничего не получится». Почему бы и нет?

Я выпила залпом второй стакан морса, сразу ощутив, как начинаю раздуваться в области желудка, будто надутый воздухом шарик, и хрипло сказала, стараясь не смотреть на отца: