Двуглавый Орден Империи Росс. Одна Магическая Длань - стр. 16

– А просто в гостинице господина Мозеля мы жить не можем? – на всякий случай поинтересовался я.

– Жить вы сможете и у него, но своя недвижимость в городе у вас должна иметься, а то вы и на мещан не потяните. И будете считаться людьми уже подлого происхождения.

– КАКОГО??? – Лерка просто вспыхнула. – Подлого?! Ну, знаете ли!!! – она чуть не задохнулась от праведного гнева.

– Правда, товарищ майор, как-то уж слишком! Вам не кажется? – мне тоже не понравилось, как он нас обозвал.

– Так я вам про это и толкую! Купите себе что-нибудь. Домик какой захудалый или квартирку, и живите на здоровье у Мозеля, а квартиру в наём сдавайте. Какой никакой, а прибыток. Дельце опять же своё открыть сможете, если что выгодное придумаете. – Он немного помолчал, наблюдая за нашей реакцией. – И ещё, Александр Константинович, порошу Вас всё-таки впредь меня так больше не называть. Не хорошо это.

– А как я Вас назвал? – не врубился я что-то.

– Товарищ майор, ты его назвал. – Грустно напомнила сестра.

Стало неудобно перед Батлером, даже подумал, как бы его в следующий раз ненароком дядей Колей не приколоть.

Проводить нас до гостиницы вызвался Ерёмин. Всю дорогу он то упрашивал нас научить его драться так же как мы, потому что уже слышал и о моей схватке с Трофимом, то рассказывал о своей мечте стать вахмистром заместа Шемякина, потому что тот хочет стать офицером и выслужить себе дворянство. А то начинал расписывать, как славно учат в местной чародейской школе, и что он, когда выйдет в сержанты, непременно женится на какой-нибудь ворожее, ну, так, чтобы по хозяйству чего полезного умела.

Иногда он начинал рассказывать про то, какой правильный командир Горбунов, и что когда Латышев в статскую службу выйдет, то надобно чтоб непременно Горбунова на его место и поставили. В такие моменты его напарник, которого, кстати, звали Устином (совсем как удава из детской сказки про таинственного гиппопотама), громко соглашался с ним и заверял, что мы ещё увидим, как он в генералы выйдет. Он, конечно же, имел ввиду при этом дядю Колю, а не себя. Хотя, на мой вопрос не видит ли Устин и себя генералом, ничуть не смутившись, ответил: «А хтош ни хочит в гиниралы? Токма шо он!» и ткнул пальцем в Ерёмина. Судя по тому, как они оба расхохотались, вопрос этот не раз уже обсуждался в узком кругу ограниченных лиц.

Пользуясь случаем, я снова попытался выяснить для себя причину крутого поворота в судьбе Горбунова. Ерёмин с Устином наперебой повествовали, про то, как доблестный дядя Коля, выявив затесавшегося в захребетные князья вражину, шпионившего в пользу Филарета, не чинясь, срубил ему башку. «А оно-то вишь как, бригадиры-то князьям головы самоуправно рубить не моги, токмо гиниралам дозволяется!». «Князья-то взбунтовались, дескать, эдак-ту скоро и майоры с капитанами головы самочинно рубить зачнут. А гиниралы такой укорот им дали, что ежели кто шпиён супостатный, тому не то что поручик, а и ефрейтор пущщай без требуналу манифест выдаст!» «А государь-то наш, Тагир-то Борисыч, за самоволие такое осирчал на него люто, и вофси уж в самые солдаты хател, да токма гиниралы его упросили. Царь-то батюшка он ведь у нас хоть и крут, а всё ж отходчив, как ни крути не простой князь, а лазутчик, стало быть, правильно казнил. На том они с министрами и порешили, чтоб посерёдке, значится, ни князьям, ни гиниралам. Так вот, стало быть, значится, и стал Николай-то Михалыч из бригадиров прям в поручики».