Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная - стр. 13
– Отпадает! – разрушил я её грёзы. – Тухачевский тоже дурак был, не хуже твоего Калинина. Его даже расстреляли за это. Лучше тогда уж Блюхер.
– С ума сошел! – всполошилась Лерка. – Ты знаешь, как Блюхер на русский язык переводится?!
И мы оба заржали.
– Чапаев? – Предложил я.
Валери оценивающе посмотрела на меня и выдала:
– Не тянешь ты на Чапаева. Харизмы в тебе нет.
Мы замолчали. Я обиженно, Лерка задумчиво.
– Подожди, – вдруг спохватывается она. – А почему это Тухачевский – дурак? Блюхера ведь тоже расстреляли.
– Блюхера не расстреляли, – даю я историческую справку. – Репрессировали – да, расстреляли – нет. Его забили до смерти, потому что не выдавал никого. В отличие от Тухачевского, который на первом же допросе всех сдал.
– Тогда он предатель, а не дурак, – Лерке почему-то не хочется, чтобы Тухачевский был именно дураком.
– Потому что и сам не спасся, – говорю я. – И других погубил. Знаешь, сколько тогда народа завалили?
– Сколько? – спрашивает Лерка с вызовом.
– Много! – выпаливаю я, а сам понимаю, что никакой конкретной цифры попросту не знаю.
Мы снова замолкаем. Только теперь наоборот, я задумчиво, а она обиженно. А чего вот обиделась-то, спрашивается?
Блин! Внезапная догадка, как вспышка в голове. Может быть, Лерка какая-нибудь дальняя родственница Красного Бонапарта? А его тут с дерьмом смешиваю. Да, нехорошо получилось.
– Чкалов, Покрышкин, Кожедуб, – предлагаю я варианты со стопроцентными героями.
– Чкалов… – она опять как будто примеряет фамилию. – Нет, как-то не понятно. Покрышкин… – снова примерка фамилии. – Нет, не дворянская фамилия, а Кожедуб вообще на Кожемяку похоже.
– Чем тебе герои народного эпоса не нравятся? – спрашиваю с наигранным возмущением, хотя и сам, конечно, понимаю, что здесь всё оценят не так.
Опять молчим. На этот раз задумчиво молчим оба.
– Народный эпос, говоришь? – глаза у Валерика светятся. – Почему обязательно народный? Просто литературный герой! – и выдает: – Румата Исторский!
– Это кто? – кто он я и, правда, что-то не помню.
Лерик удивлена не меньше.
– Ну, как же?! «Трудно быть богом». Что? Не читал?
– Не-ет. – я отрицательно мотаю головой, а сам пытаюсь понять, насколько всё плохо.
– Ну, там, на одной планете… – начала было девушка, и осеклась. – Ладно, потом расскажу.
– Исторский? А чё, пойдет, – я тоже, как Лерка примериваю фамилию. – Исторские? Нормально так звучит. Александэр Руматович и Валерия Руматовна.
– Валерия Антуанетта Руматовна! – поправили меня очень гордым голосом.
– О, как! Ах, простите, Ваше Сиятельство! – склоняюсь я в шутовском поклоне.