Двойной шпагат. Орфей. Опиум - стр. 32

– Мам, это ты? – спросила она, протирая глаза. Открыв же их, узнала Жака и толкнула Жермену.

Надо было улыбаться – или ударить. Жак выдавил:

– Что ж, все ясно.

– Что тебе ясно? – закричала Жермена. – Ты бы предпочел, чтоб я обманывала тебя с мужчиной?

Женщина ее класса, если все еще любит, подыскивает подходящую ложь. Но она, сама того не понимая, уже не любила. Воскресенье на ферме минуло, огонь под котлом угас, и ее сердце долюбливало лишь по инерции.

– Молодой ты еще, – заключила Луиза, зевая.

Жак забрал свои часы и унес ноги.

Осознание собственной глупости пришло к нему уже у Берлинов. После личного взбрыка он вновь смотрел на все глазами Жермены. Он поделился своим открытием с Махеддином, которому давно были известны отношения подруг.

– Да брось ты, – сказал тот. – Законы морали – это правила игры, в которой каждый плутует, так уж повелось, с тех пор как мир стоит. И ничего тут не изменишь. Ступай к четырем на скейтинг, составь им компанию. У меня урок. Зайду за вами в шесть.