Двойной шпагат. Орфей. Опиум - стр. 10
Жак притворялся ничего не понимающим и, покашливая, постанывая, как больной, ищущий спокойной позы, смотрел сквозь ресницы на госпожу Берлин, чей разум колебало желание, как вправо и влево по стенам комнаты колебала свеча ее тень.
Наконец она с удивительной цепкостью потянула к себе его руку.
– Жак! Жак! – шептала она. – Что вы делаете!
Скрип дверей в парадном спас его. Госпожа Берлин отпустила руку, оправилась и упорхнула.
Махеддин вернулся из театра. Жак слышал, как он насвистывает модный мотивчик. Он фальшивил и начинал заново, так же фальшиво.
Наутро за столом Жак не решался взглянуть на госпожу Берлин. Она, напротив, поддразнивала его, успокаивала, прощала.
Жак жил в полном одиночестве и трудился, как истый зубрила. Что он знал? Ничего. Разве только то, что каждое движение осложняет наши отношения с себе подобными.
Он хотел бы умереть от своей простуды. Но кашель уже почти прошел.
Махеддин предложил ему сходить вместе в «Скалу». По воскресеньям и четвергам можно было совсем задешево взять билеты в первый ряд. Жак старался не уступить в дружелюбии. Он согласился. Соблазнили и Дружка. От своей семьи, живущей на севере, тот получал неплохие денежки.
Вот так на третье воскресенье Жак познакомился с любовницей Махеддина – Луизой Шампань.
Луиза пользовалась большей известностью, чем ее танцы, и занимала в полусвете лучшее место, чем на афишах. Она принадлежала к тем женщинам, которым платят пятьдесят франков в театре и пятьдесят тысяч на дому. Она сказала Жаку, что не годится жить одному и что она сосватает ему свою подругу Жермену.
Эта знаменитость играла четыре роли в ревю, до полусмерти заезженном тремя сотнями представлений.
Жермена улыбалась с недосягаемой высоты между оркестром и куполом. Ее красота балансировала на волосок от уродства, но балансировала так, как акробатка на волосок от смерти. Есть и такой способ брать за сердце.
Эта игра света и тени привлекала Жака.
Увы, та доля свободы, которой мы обладаем, позволяет нам совершать ошибки, которых избежало бы растение или животное. Свое желание Жак распознал в свете Луизиной лампы.
Устроив первую встречу в своей уборной, Луиза взяла на себя дальнейшие переговоры и попросила Жака на следующий день прийти к ней домой на улицу Моншанен.
Он смылся с занятий, как говорят школьники, и, оставив дома Махеддина, помчался на назначенное свидание.
Шампань была расстроена. Он не понравился Жермене. Та признала, что он не лишен очарования, но не в ее вкусе.
Луизе было грустно передавать дурные вести.
– Бедненький!
Она погладила его по головке, ущипнула за нос, короче говоря, без обиняков предложила себя в качестве утешительницы.