Двойной эффект - стр. 21
Я потер ушибленную щиколотку.
– «Ой» – это верно. Полностью описывает мою карьеру марафонца.
– Да ты вышел из дома! Сегодня твой ежемесячный физкультдень?
Аватарка Джулии весело подмигнула.
– Знаешь, для комической актрисы ты отличный личный помощник. Но шутки в сторону. Сильвия отключилась, не сказав, где мы встретимся.
– Прости. Я как раз изучаю чувство юмора. Очень много исследований посвящено тому, как развеселить вас, двуногие мешки с углеродной плазмой.
– Да, вижу, ты прониклась, – сухо ответил я, зная, что она распознает саркастический тон. Вот почему ни один уважающий себя засольщик никогда не купит ИРА. Их стремление угодить – по существу приглашение к pwnd[15] или злой засолке. Но хакнуть ИРА – преступление, кража в особо крупных размерах. Для прирожденного засольщика это все равно что подвесить морковку перед мордой голодного кролика, а потом разделить их электрифицированной решеткой. – Теперь, когда ты меня успокоила, можешь сказать, где моя жена?
– А то! Сильвия ждет встречи с нетерпением; она велела мне перед уходом ни с кем не соединять ее коммы, кроме тебя, естественно. У меня изготовлен целый набор правдоподобных объяснений на случай, если кто-нибудь из менеджеров захочет прервать ее отпуск. Хочешь услышать? Ужасно смешно!
– Я… нет, не хочу. Я уже почти в ТЦ, так что мне нужно только знать, где она. Не хочу потратить вечер на поиски.
– Хорошо. Есть заведение, которое называется «Манки-бар». Недалеко от таможни. Можно дойти пешком. Посылаю тебе координаты по джи-ди-эс. Не опаздывай, а то она начнет танцевать на столах.
– Ого! Может, в таком случае мне стоит задержаться.
– Ого! Вот теперь ты смешон. Надо было тебе меня просолить. Хотя, если подумать, не стоит. Если бы ты это сделал, со мной никто бы не разговаривал. Они бы обрывали связь.
– А сейчас не обрывают?
– Нет, они…
Я оборвал связь.
Когда я уже собирался войти в лифт ТЦ в Гринвич-Виллидж, передо мной в кабину зашла молодая женщина с золотисто-каштановыми волосами. Даже в Нью-Йорке она выглядела неуместно. В ее волосы были вплетены красные и оранжевые светодиодные полоски, горящие, точно тлеющие угли. Еще более странной была ее одежда: длинное гофрированное белое платье, оливково-зеленая армейская куртка, а на ногах грязные туристические ботинки. Она прижимала к себе мешок, в котором, кажется, лежало огромное седло, и намеренно преграждала вход в ТЦ.
– Прошу прощения, – сказал я, пытаясь обойти ее.
– Это телепортационный центр Гринвич-Виллидж? – спросила она, осматривая меня с ног до головы, как будто я инопланетянин. Говорила она отрывисто, пренебрежительно. Акцент я не узнал: что-то латиноамериканское.